НА ПРОЩАНИЕ
ВАДИМУ ВАЛЕРИАНОВИЧУ КОЖИНОВУ

Не смотря на все научные данные - неизвестно как и почему рождается вдруг в мир человек; как находит время его в пространстве небытия и проецирует в живую жизнь, как наполняет потом мыслью и судьбой? Жизнь человеческая есть тайна и мы знаем только две точки - входа и выхода, две даты. Какие-то сведения о жизни остаются в памяти друзей, близких и случайных людей, встреченных им в пути, остаются свидетельства его труда, но чем был жив человек мы не знаем, не успеваем узнать, и сам он - не успевает и не считает нужным - нам о том рассказать. После смерти человека, мы спохватываемся, начинаем его вспоминать - выстраивать его портрет, писать биографию и убеждаемся, что почти и не знали его, не успели узнать; на живого человека всегда не хватает времени, а жизнь всегда неизмеримо больше оставшейся по ней памяти.

Умер Вадим Валерианович Кожинов историк и критик русской литературы, человек много сделавший для культуры и языка. Здесь, сейчас мы не сумеем проговорить и малой доли необходимых слов о его работах, о творчестве Вадима Валериановича Кожинова нужно готовить отдельную большую статью, что непременно будет сделано в "Русском переплете", а сейчас мы может сказать только слова прощания.

Вадим Кожинов обладал удивительной интуицией; как есть абсолютный музыкальный слух, так у него был абсолютный слух на слово. Он одним из первых понял и оценил большого русского поэта Николая Рубцова, он способствовал второму рождению для русской культуры Николая Бахтина. Это было его неизменное свойство - привлекать общее внимание к человеку и его работам в жизни русской словесности. Это редкий дар - прививать свою любовь другим. Вадим Валерианович Кожинов был истинный человек Культуры.

...а дальше путь выходит к Ахеронту,-
как некогда поэт сказал, увы.
Здесь время спит, здесь путаются кроны
ночной листвы и утренней листвы.

Линейный смысл здесь начисто утрачен.
Гребет Харон. Кругами на воде
всплывают наши замыслы, удачи,-
развязанные узелки в судьбе.

Культура - это жизни партитура;
вещь, сыгранная вслед другим вещам,
привычней, чем пиджак на спинке стула,
природнее, чем листья - деревам.

И мысль, и нить, и дом, любовь и боль,
на пальце указательном мозоль.