ПОРТРЕТ

Линия

и линия -

возможность для поворота.

Угол, сбитый из клиньев,

мы на нем разопнем кого-то.

Линии, точки, штрихи.

Холм,

но возможно, храм -

камень плененный мхом,

или надменный вулкан.

Скорых мазков стихи,

губ прописная ложь,

Слезы - знакомый дождь.

Разоблачены

черные дыры глаз.

Дни будут вам сочтены

прямо здесь и сейчас.

ОПЕРЕТТА

Ночь под вуалеткой

утаила слезы,

девочка-субретка

в небе ловит звезды.

В солнечные игры

сонного рассвета

вызывает лето.

Мы же в полдень пьяный,

озверев от зноя,

вложим пальцы в раны

главного героя.

Непонятной скорбью

умирает вечер,

героиню время

от ожогов лечит.

Пусть нас бьет и любит

каторжное лето,

тоже оперетта.

ГОРОД ПОЛУНОЧНИКОВ

Город полуночников -

чутких одиночек,

напевает вальс прозрачных леденцов.

И под звуки странные

довоенных танго

погружает в сон своих бойцов.

А влюбленным парочкам

в паспорт ставит галочки -

право до конца идти вдвоем.

из озерной гавани

в океан выносит вместе с кораблем.

Нищим - миллионы,

а ворам - законы,

мудрецам - загадки, чтоб решать могли.

И любовь как плату

за твои утраты,

чтобы сердца вспыхнули черные угли.

Коль луне полюбишься,

сладким сном забудешься.

Ну а не по нраву, так не обессудь.

И с мечтами дивными

девочкой наивною

город в свой ночной уходит путь.

* * *

Плюшевый возраст - четырнадцать лет.

. Сны, как надежды. Боязнь светотени.

Жадность, невежество первых затмений,

И на ступенях оставленный след.

И непонятно, где верх, а где низ.

Сам не осудишь - никто не осудит.

Белыми нитками штопались судьбы

И, как колготки, случайно рвались.

Вечером этим все катится вспять.

Вон промелькнули родные паяцы,

Что научили меня целоваться

И разучили меня забывать.

БАЛЛАДА О ШУТЕ И КОШКЕ.

Жизнь прожить - помножить и сложить.

Я устал решать твои задачи.

Ты умна, и это что-то значит.

Я?.. Да что об этом говорить.

Лужи под стеклом - твоя земля.

Промолчу, кому какое дело.

Ты всегда гуляла, где хотела,

Черно-белой кошкой короля.

Мы с тобою при одном дворе,

При одних подачках и подушках.

Самые любимые игрушки

В этом беспокойном сентябре.

До, ми, соль - забавнейший аккорд.

Шут и кошка снова в вечной ссоре.

Он смешон и непонятно горд,

Песню спеть - не значит победить.

А смеюсь я от того, что плачу.

Я влюблен, и это что-то значит.

Ты?.. Да что об этом говорить...

СТРАНСТВУЮЩЕМУ МОНАХУ

ОТ БРОДЯЧЕГО КОМЕДИАНТА

А.М.

Брат Доменик,

Вечер далек,

Небом расцвел

Синий цветок.

И в глубину

Зеленых полей

Вас провожать

Ушел лицедей.

Нам расходиться дорогами зыбкими

И одиночество мерять улыбками.

Пусть вас в пути

Вечно хранит

Сила моих

Безбожных молитв.

Брат Доменик!

В разные стороны

Нам уходить.

Встретимся снова ли взглядами? - Тайна.

Жизнь так случайна...

ОСЕНЬ

Осень - время расплат

за грошовость побед,

за покинутый сад

и раздавленный хлеб

Запирают миры,

в них опять не попасть.

мы с тобой неверны

и боимся пропасть,

Потеряться в листве,

заблудиться в дождях.

Обменяемся, друг,

вы мне смех, я вам страх.

Нам долгов не вернут

и придется простить.

Будем осень считать

тем, что можно купить.

* * *

Я знаю, что дождь искусает прохожих,

Чьи лица на пропасти очень похожи,

Что женщины толстые (в каждой по зверю)

Тела, словно гири, внесут через двери.

К мужчинам с глазами козырных валетов,

Любителям водки и мертвых поэтов.

И смех их, и плач их все тише и тише.

И крикнет обида, убившая жалость,

Уйдите ! Не лгите ! Я здесь не рождалась!

АВТОБУС

Люди ждут автобус,

им хочется стреляться.

Их странствие по глобусу

грозится оборваться.

Ждут его, как ангела,

как благую весть.

Ждут с надеждой тайною:

вдруг удастся влезть.

И творят молитвы

Дьяволу и Богу,

чтобы починили

поскорей дорогу.

Тут уж не до смеха,

все испиты чаши.

Только бы уехать...

от себя подальше.

Черные и серые

топчат небосвод.

Нет и нет автобуса,

а толпа растет...

ЖЕНЩИНАМ, УВИДЕННЫМ В ГРОЗУ

Женщины в белых накидках

Похоже невесты

Защищают невинность

от беглых нападок дождя

О Данаи, богами пропущенных трестов,

вы о нравах тревожитесь

право же зря.

Позолоченный ливень,

опасный

Откапал из ваших провинций

Из-за сердца давно не болит голова.

Ну, а принцев сменили

железные принципы

И нескошенной прядью

завяла трава.

Женщины в белых накидках -

лебедушки белые

Остановка - награда пути

от соблазнов спасет.

И в сохранности: злыми, усталыми, целыми

По домам на руках

вас трамвай разнесет.

* * *

У зеркала выбили глаз,

сломали руку,

сорвали сердце.

Короче, наставили синяков и ушли,

Оставив его в осколках.

* * *

Вечер вопросов,

в зале сломаны стулья.

Сидим на полу, греем чужие колени,

грезим о счастье,

ищем слова вместо точек,

мечем слова, словно зерна,

в холодную землю.

Мечемся между словами -

звереныши в клетках.

Вечер ответов -

двери отброшены напрочь,

трупы уносятся ветром.

Дружный оскал -

Что угодно... Нет, только не это!

Чтобы не слышать,

бросаемся в черные дыры,

ищем глаза, чтобы спрятаться в их подземельях,

любим, желаем и попросту делим постели.

Чтобы не знать - закрываем глаза,

умываем руки - отказываемся от жизни,

но все равно узнаем...

Я СВОБОДЕН !

- Я свободен - снимите оковы.

- Зачем ? Ты раб.

- Я свободен ! Я сломаю решетки !

- Не сумеешь - ты слаб.

- Я свободен ?! Я не вижу цепей и дверей...

- Ты свободен - иди,

только помни, что две пустоты

ждут тебя впереди.

УПАВШИЙ АНГЕЛ

Руки - плеточки.

Глаза - гвоздики,

впору вешаться.

Из каких земель принесло тебя,

чудо черное, чадо чертово?

Нет ответа.

Тело - знойное лето,

а глаза - страшные:

в них и пьяные шашни,

и небесные башни.

Крылья сломаны.

В волосах - солома.

С облаков - да в стога,

Га!

За что вы ее, небесные?

Что, стало на небе тесно?

Взяли, скинули с лестницы,

а она, может, с горя повесится

или пожаром по божьей земле хлынет.

В таких-то пламя не стынет.

Стоит последней тоской.

Но в глазах покой - странно...

- Что же делать теперь?

- Лечить раны.

- А после?

- Пытаться простить.

- А дальше?!

- Понять, полюбить...

Волос черен, лицо - горе.

Да, хороша...

Но божья душа.

ЧЕТЫРЕ ГОСПОДИНА

Где мои четыре господина ?

Верность и невежество храня,

жду. Качает ветер паутину,

вечер отдыхает на камнях.

В мире, перевязанном узлами,

жгут дорог извечен - прям и пуст.

На следах, в пыли из под сандалий

вырос из земли терновый куст.

Тот, кто звал меня с собой в дорогу,

был вот так же черен и колюч.

Господин, верни мне веру в Бога,

я устал скитаться среди туч.

Лунные разлиты очертанья,

стук копыт по камешкам в груди.

Где мои четыре расставанья ?

Впереди, все время впереди ...

НЕБЕСНЫЙ ГОРОД

Черный с искрою фон,

город ложится спать.

Я открываю окно -

буду учиться летать.

Город не видит звезд,

не замечает снов.

Все здесь слишком всерьез,

даже моя любовь.

Но тех, кто устал ходить,

дождется облако крыш.

Мы будем друг друга любить,

мы будем летать, малыш.

* * *

Песен странное плетенье

витьевато не напрасно.

Ничего в них непонятно,

все так ясно...

Пахнут лавром и петрушкой

пальцы женщин.

И пивной веселой кружкой

Пан увенчан.

От помойки до лампады

ночь качалась.

Мужики ушли по бабам,

Я осталась.

И моим печалям тайным,

одиноким

Очень в рифму прозвучали

Ваши строки.

Замело дорогу белым,

шла босая.

Вышла по следам горелым

в птичью стаю.

Звуки вашей теплой флейты

не напрасны.

Ничего в них непонятно,

все так ясно...

* * *

Любовь моя безымянная -

Без отчества, без отчизны -

Бродит лесными полянами,

Тихо справляет тризну

Или зовет кого-то беззвучно -

Не догадаться.

За кем она бродит тучей,

Кому разрешит остаться.

Любовь моя без ответа

Свое не узнает имя.

Она, понимая лето,

Не знает, как быть с другими.

ПРИВОРОТ

. Я забыл, куда спешил

за водою, за живою,

стало поперек души

имя - горькое и злое.

День заброшен в тишину

поиском неразделенным;

только ветер рвет струну

в белом небе раскаленном.

В теплых сумерках беды,

в зеркалах, в тени и боли

я искал твои следы,

а найдя их, сыпал солью.

В горькотравии людском

ляжет слово-заклинанье.

Ты вернешься в этот дом

навсегда и на прощанье.

ДЕНЬ

День был желтым от скуки

и горячим от жалости.

Он не вынес разлуки,

заболев от усталости.

День был мокрым от слез.

День обычный, вчерашний,

нес свой вечный вопрос

на подносе из яшмы.

День был липким от меда-

День из прошлого года,

Он вернулся, остался.

Он прошел по толпе,

неприметный, неброский,

и в глаза посмотрел

без напрасных вопросов.

Он был мудр и прекрасен,

трепетавший под ветром,

день туманно-неясен -

тень недавнего лета.

Но глазам, ошалевшим

от волшебного зелья,

день обычный, осенний.

* * *

Чешуею перельется

Вечер за окном.

Теплый зверь в ногах свернется

Розовым клубком.

Прошепчу любимой кошке

Из последних сил:

"Знаешь, змей меня сегодня

Насмерть укусил."

Вспыхнет вкрадчивое пламя

Мудрых желтых глаз:

"Все когда-то умирали

В самый первый раз."

ПОСЛЕ "ЛОЛИТЫ"

Это будет, как у всех:

Как убийство, как награда.

Чашка чаю - чашка яда.

Стон и ропот, смерть и смех.

Сладкий сумеречный дым.

В черной бездне сердце всхлипнет.

Утром именем ночным

Новый враг меня окликнет.

* * *

Бойтесь женщин, приносящих холод

в тихий эгоизм мужских домов.

Бесконечно, безнадежно долог

путь любви для дочерей ветров.

Бойтесь женщин, любящих мужчин,

видящих, что мир - лишь пепел снов.

Существует множество причин

ненавидеть смысл знакомых слов.

Я тебя построю, вечный город,

письма, если хочешь, жги и рви.

Женщины вынашивают холод

только от своей большой любви.

* * *

Время вечернего самосожженья.

Руки - в надежде, губы - в движеньи.

Девочки к мальчикам спички подносят,

Мальчики сами этого просят.

Даже поэты наивно и смело

Нынче рифмуют "дело" и "тело",

Гибнут, надев погребальные маски.

Под поцелуями - лица-гримасы.

Город, измученный вечною страстью,

В детях свое продолжает несчастье.

* * *

Маленькая беленькая смерть.

Смятая постель, чужая дверь,

Белое ничейное лицо.

Сердце не хоронит мертвецов.

Люди в черном - белый негатив.

Я ему постельку постелю

И спою, как я его люблю.

Песней сердце к сердцу привяжу

И такую сказочку сложу:

"Мы уйдем тихонько, милый мой:

Ты и мама рядышком с тобой.

И тогда в далекой стороне

Защитить тебя удастся мне.

А гостям не будем говорить.

Им живых, что мертвых, хоронить."

О СКАЗКАХ И О СМЕРТИ

Ты не любишь приметы -

я не верю подсказкам.

Колыбельная спета

и рассказана сказка.

А слепая сестрица

у святого порога

ждет козленочка-братца,

ускакавшего к Богу.

По болотам кукушка

летней ночью кукует.

А лягушку-царевну

все никто не целует.

Может сказка, а больно:

здесь ножи из металла,

а у пчелок картонных

оловянные жала.

Может, правда, что легче

будут новые встречи.

Только время калечит,

только память не вечна.

Болтуны, шутники -

те о смерти трезвонят.

А умри, хоть во сне,

все ж в земле похоронят.

* * *

Зачем нам, деревам, глаза ?

В них теплится душа-слеза,

И каплет соком окаянным,

Всегда соленым, вечно пьяным.

И мы навек осуждены

Каким-то лесорубом рьяным

Глядеть друг другу в эти раны,

Возжаждав вечной глубины.

ЧЕРНЫЙ ГОРОД

Черный город - слепая мозаика

из осколков ночной темноты.

Он был вырезан из развали,

как эталон пустоты.

Бархатный призрак деревьев

под ноги бросается тенью,

и мне искренне хочется верить,

что мир един, неизменен.

Дома и сердца закрыты,

но кажется преступлением

их вечные монолиты

проверять на прочность сомнением.

Черный город всегда молчит,

лишь на полночь порою плачет

в глухой, непрозрачной ночи

тоскливым воем собачьим.

Черный город. Всех стережет

хозяин великой лени. Ждет,

когда вслед за первой зарей

Его Розовый город сменит.

ИЗРАИЛЬ

Белизна и статность башен,

Бесконечность песнопений,

Здесь века вплетают в пашню

Семена людских творений.

Здесь, вплетая небо в землю,

Реки протекают мимо.

И земное ввысь подъемлет

Горечь жертвенного дыма.

* * *

Сладость твоей беды

точно сентябрьский мед.

Не отводи лицо,

кто тебя здесь поймет.

Странность моих надежд

словно вчерашний сад.

Запертое окно -

рад я или не рад?..

Временем по траве

шелковая змея.

Странные мы с тобой,

сладкая ты моя.

* * *

Снится деве сладкий сон -

перезвон.

Тянет деву леденец

под венец.

Чтобы с милым поживать

проживать,

Чтоб с любезным под венцом

Тянет словно сто волов

сто пудов,

Рвется девичья коса

в небеса.

Нерожденная дитятя

зовет.

Твой черед: кричит, рожай!

Твой черед!

* * *

А. Г.

Я потеряла омелу,

она сорвалась в звездопад,

хоть дело было на балу,

но бал ни в чем не виноват.

Хоть сердце билось невпопад,

его я тоже не виню,

я никому не нужный клад

предала ветру и огню.

Кружились годы - нечет, чет...

гадали годы что почем,

судьба выписывала счет -

кому крестом, кому мечом.

Катилось блюдце по столу

сквозь бесконечный старый сон,

я потеряла омелу,

но укололась вдруг о терн.

* * *

Поедем вместе

туда, где время остановилось.

Где волны молча за солнцем бредут по кругу.

Скажи невесте

о том, что море тебе приснилось.

Что к ней не тянет больше, а тянет к югу.

Здесь терн и лютик

жалеют тебя неслышно.

А там рукою подать от вершин к глубинам.

В которых путник,

людей иных до конца забывший,

себя забудет только наполовину.