TopList Яндекс цитирования
Русский переплет
Портал | Содержание | О нас | Авторам | Новости | Первая десятка | Дискуссионный клуб | Чат Научный форум
-->
Первая десятка "Русского переплета"
Темы дня:

Президенту Путину о создании Института Истории Русского Народа. |Нас посетило 40 млн. человек | Чем занимались русские 4000 лет назад?

| Кому давать гранты или сколько в России молодых ученых?
Rambler's Top100
Проголосуйте
за это произведение

 Пьесы
31 июля 2014 года

Валерий Куклин

 

СРАМОТА ПОЭТА

 

Радиопьеса

 

Действующие лица:

 

САША - поэт

ИРА - его жена

ВОЛОДЯ - его друг

 

Мелодия И. Штрауса из "Сказок Венского леса".

Мужской голос читает стихи:

 

Через час отсюда

В Чистый переулок

Выйдет человечий обрюзгший жир.

А я им открыл

Столько стихов шкатулок!

Я - бесценных слов мот и транжир...

 

Скрип, треск, радиопомехи, тишина.

САША: Вот и радиоточка сдохла.

ИРА: И не страшно. Все равно теперь по радио одну только рекламу гоняют. Как будто я сама не знаю, какими прокладками мне пользоваться. Между поют всякую похабень. "Отпустите меня в Гималаи, отпустите меня на совсем. А не то я завою, а не то я залаю, а не то я кого-нибудь съем". Позорище. А тут вдруг Маяковским решили просветить. А я его не люблю.

САША: Ты это зря. Маяковский - гений.

ИРА: Был бы гений - мы бы его в школе проходили. А мы учили эту... как ее? Ахматову. Гумилева, ее мужа, которого расстреляли. И этого... как его?... Манда... льштама. Вот ведь зараза. До сих пор выговорить не могу. Еврей, наверное.

САША: Великий русский поэт.

ИРА: Сейчас все евреи - великие русские. И все великие русские - только евреи. А так, чтобы и русский был, и великий русский - такого теперь не положено. Пушкин - и тот, говорят, евреем был.

САША (вяло): Антисемитка ты.

ИРА: Жена русского поэта обязана быть антисемиткой. Вот станешь евреем - буду говорить, что настоящие русские - это евреи. А пока что терпи.

САША: Не стану.

ИРА: Зарекалась свинья дерьмо не есть, а как увидела - так и захрюкала.

САША: Нарываешься?

ИРА: А что - ударишь?

САША: Обзову.

ИРА: Придурок.

САША: "Но есть надежда, что буду полным, наконец".

ИРА: А Пушкин тут при чем?

САША: "Пушкин - наше всё!"

ИРА: Твой тезка.

САША: И коллега по ремеслу.

ИРА: Только его издают, а тебя нет.

САША: Ну, почему так получается?

ИРА: Как?

САША: Пушкин писал стихи - и он - гений. А я пишу - и ни один даже дохленький журнальчик публиковать не хочет. И ты подкалываешь.

ИРА: Так то - Пушкин.

САША: Ну, да. Он - блатной. С тремя царями встречался. Как если бы я с Ельциным, Путиным и Медведевым водку по подъездам жрал. Да и друганы его - все аристократы. Они там после лицея все друг друга проталкивали, гениями называли. А наш класс... Как школу закончили - так все и разбежались по углам, каждый в свою норку.

ИРА: У каждого своя жизнь.

САША: Да разве это - жизнь? Пристроились "шестерками" у родственничков - и бабки заколачивают.

ИРА: Ну, не только деньги делают. Они еще и живут.

САША: Может, по-твоему, и живут. А по мне, так жить ради только бабок это - не жизнь.

ИРА: А что?

САША: Срамота.

ИРА: Какая это срамота - жить в достатке? Срамота - жить, как ты: с хлеба на воду перебиваться.

САША: Судьба поэта.

ИРА: Чушь.

САША: Почему это чушь?

ИРА: Потому что жить голодным - это срамота поэта.

САША: Ну, ты как ляпнешь, так ляпнешь. Прямо хоть стихотворение пиши: "Срамота поэта".

ИРА: Вот и напиши.

САША: Вот и напишу... Как время будет.

ИРА: А что не сейчас? Всё равно на диване валяешься. От скуки жену злишь.

САША: Вдохновения нет.

ИРА: А кушать хочется.

САША: Хочется.

ИРА: И денег нет...

САША: И денег нет.

ИРА: И в холодильнике пусто.

САША: И в холодильнике пусто. И по сусекам все выскребли - даже на колобок не набрали.

ИРА: Так ведь помрешь.

САША: Ноги протяну.

ИРА: И напишут о тебе стихотворение "На смерть поэта".

САША: Лермонтов уже написал.

ИРА: Лермонтов про Пушкина написал. Его убили. А ты сам помрешь.

САША: Вот и я говорю: про Пушкина написал - и стал гением.

ИРА: А ты про себя напиши.

САША: Что?

ИРА: "На смерть поэта".

САША: На себя нельзя. Обсмеют.

ИРА: А на кого можно?

САША: Давай на тебя.

ИРА: Так я жива.

САША: А я тебя убью.

ИРА: И не жалко?

САША: А чего жалеть? Другую найду.

ИРА: А тебя арестуют, будут судить.

САША: Станут кормить.

ИРА: А ты будешь стихи писать. Пожизненно.

САША: "Сижу за решеткой в темнице сырой..."

ИРА: Так это Пушкин. Или Лермонтов. Не помню. В школе проходили.

САША: Не важно.

ИРА: А что важно?

САША: Зачем ты вообще этот разговор завела.

ИРА: Так это ты завел.

САША: Нет, ты. Я тебе - про Пушкина, а ты убить тебя просишь.

ИРА: Я тебя прошу?

САША: Ты.

ИРА: Так это ты сказал, а не я.

САША: Ну, вот, видишь?.. Теперь скандалить начнешь.

ИРА: Это почему?

САША: А ты всегда скандалишь, если не права.

ИРА: Потому что я всегда права.

САША: И сейчас была права?

ИРА: И сейчас.

САША: И вчера?

ИРА: И вчера.

САША: А чего тогда мы без света сидим, раз ты права? Я же говорил: "Не открывай дверь. Это электрики. Свет отключать будут". А ты: "Это мама пришла". Вот и сидим теперь в темноте.

ИРА: Они все равно бы нас отключили. Не вчера, так сегодня. Или завтра. У нас за шесть месяцев не оплачено.

САША: Да хоть за семь. Счетчик в квартире стоит. А дверь бы ломать не стали.

ИРА: Это раньше не стали бы. А сейчас другие законы. Сейчас тот, кому платят, имеет прав больше, чем те, кто платит.

САША: Много ты в законах понимаешь.

ИРА: Да уж побольше тебя.

САША: Что ты хочешь сказать?

ИРА: Учиться тебе надо. Или работать. А не стихи писать.

САША: Много ты в стихах понимаешь. Ты ведь даже не читала их.

ИРА: И не собираюсь читать.

САША: Но так послушай.

ИРА: И не собираюсь слушать. Сейчас уши заткну - и не услышу ничего.

САША: Вот так вот ты, да?

ИРА: Вот так.

САША: А раньше ты говорила: поэт! И все вслед за тобой: поэт!

ИРА: Ну, поэт. А дальше что?

САША: А что тебе еще надо?

ИРА: Покушать.

САША: Правильно надо говорить: поесть.

ИРА: Правильно-не правильно, а жрать хочется.

САША: Жрут свиньи.

ИРА: Зато жрут.

САША: Может, к твоей матери сходим.

ИРА: Ага. Сходим. После того, как ты вчера ее дурой назвал?

САША: А кто она? Я ей Хлебникова читал, а она говорит: мяуканье.

ИРА: А как иначе назвать? Кур-мул-бул.

САША: Ничего ты не понимаешь в истинной поэзии.

ИРА: Лучше не понимать, чем такое слушать.

САША: Так ты потому и мои стихи не слушаешь.

ИТРА: А чем ты лучше Хлебникова этого?

САША: Ну, во-первых, я - твой муж.

ИРА: Экая невидаль! Таких мужей - половина базара. Крыша над головой, баба под боком - и лишь бы не работать.

САША: Это ты про меня так?

ИРА: Про вас, кобелей. Мужик какой-то пошел: ни украсть, ни покараулить.

САША: А сама лучше?

ИРА: Так я и не мужик.

САША: И не баба. Три года не можешь забеременеть.

ИРА: А зачем? Чтобы нищету плодить?

САША: Какую нищету? Я бы работать пошел?

ИРА: И куда? Кем? Что ты умеешь делать?

САША: Ну, научился бы. Ради семьи.

ИРА: Кто хочет учиться ради семьи, тот давно уже выучился.

САША: Это почему?

ИРА: Но ведь мы - уже семья.

САША: Какая это семья?

ИРА: А что у нас?

САША: Сожительство двух разнополых организмов.

ИРА: Под одной крышей.

САША: И при общем туалете.

ИРА: Погоди, вот еще воду отключат - не будет у тебя и туалета.

САША: А что? Ведь они могут. И водопровод, и канализацию отключат.

ИРА: Вот и будем бегать в кусточки.

САША: Или на стройку напротив.

 

Смеются.

 

САША: Нет, надо все-таки пойти поработать.

ИРА (согласно): Надо.

САША: Только где? Сейчас не советское время, сейчас безработица.

ИРА: Да, хоть где. Объявлений много.

САША: Много-то много, да толку мало. Сергей три месяца проработал - а ему так и не заплатили. Сказали: еще спасибо скажи, что не остался должен. Объявления сейчас пишут для дураков. Или для гастарбайтеров. А на работу устраиваются только по знакомству.

ИРА: Как Медведев.

САША: Ага. Если бы Путин президентом не стал, Медведев премьером не был бы.

ИРА: А зарплата. небось, ого-го!

САША: Да... мне бы в друзья такого Путина.

ИРА: Так ты из дома не выходишь целыми днями. Откуда у тебя такие друзья возьмутся?

САША: Раньше-то были.

ИРА: Когда?

САША: В школе хотя бы.

ИРА: Ну, школьные друзья - уже не друзья.

САША: А кто они?

ИРА: Бывшие друзья.

САША: А Вовка.

ИРА: Что Вовка?

САША: Он ведь - друг. Мы с ним с первого класса дружим.

ИРА: И какой он друг? Два раза в месяц покормит - и все.

САША: А тебе тот друг, кто нас каждый день кормит?

ИРА: Ну, каждый, не каждый, а через день твой Вовка мог бы и покормить.

САША: Так ведь к нему надо через весь город таскаться. С пересадкой.

ИРА: А тебе хочется, чтобы он сам тебе еду сюда привозил? Прямо домой?

САША: А что? У него все равно машина под задницей.. Едет куда - по пути бы и завернул.

ИРА: Ишь ты, раскатал губу. Что он тебе - крепостной крестьянин? А ты - барин?

САША: Да, быть барином хорошо. Вовка бы нас кормил. А считалось бы, что это мы его кормим, работу ему даем. Крепостное право, модель двадцать первого века.

ИРА: Давай о чем-нибудь другом. А то все о еде и о еде. У меня уже от этих разговоров под ложечкой сосет.

САША: А о чем?

ИРА: Что - о чем?

САША: О чем поговорим?

ИРА: Тебе что - уже и поговорить со мной не о чем?

САША: А давай к твоей матери сходим? Чтобы не на автобусе. Она пообижается, пообижается - да и накормит.

ИРА: Ты что - совсем гордость потерял? Она же тебя прежде матом обложит, обзовет по-всякому. А вот покормит или нет - неизвестно. Ты ее знаешь.

САША: Знаю, конечно. Но стоит рискнуть. Скажем, чтобы я извинился перед ней, зашли. Скажу так, мол, и так, сорвалось с языка грубое слово нечаянно. А стихи Хлебникова - действительно мяуканье.

ИРА: Тогда лучше к Володе поедем.

САША: Почему?

ИРА: Потому что я стихи Хлебникова люблю. И никакое они не мяуканье. А поиск новых форм. Только...

САША: Что только?

ИРА: Володя твой ведь ко мне приставать начнет.

САША: С чего бы это? Раньше не приставал, а теперь начнет.

ИРА: Почему не приставал? Только ты отвернешься - он и лапает.

САША: Правда, что ли?

ИРА: А ты думал, чего он нас так часто зовет к себе? По старой дружбе? Он знаешь, что о тебе говорит?

САША: Что?

ИРА: Дурак твой поэт, говорит. Такую бабу отхватил! Я бы для такой красоты дворцы строил, в меха одевал, золотом и бриллиантами осыпал. А он ей стихи читает и голодом морит.

САША: Я уже два года не читаю тебе стихов.

ИРА: Но он-то не знает. Он думает, что мы с тобой вот так вот в постели лежим - и ты мне стихи свои наяриваешь.

САША: Он же не дурак. Кто в постели стихи читает?

ИРА (озорно): А что в постели делают?

САША: Ну, это... Ты сама знаешь.

ИРА: Нет, не знаю. Целый вечер говорим только о еде.

САША: Еще о Пушкине.

ИРА: О еде и о Пушкине. О еде и Лермонтове. О еде и о Хлебникове.

САША: Еще о тебе.

ИРА: И о тебе.

САША: Нет, о тебе.

ОБОЕ (затихая): О тебе... О тебе...

 

Длительная пауза. Слышен стук дождинок в окно, доносятся раскаты грома.

 

ИРА: Ой!

САША: Что?

ИРА: Я ключи забыла!

САША: Какие ключи?

ИРА: Мамины. От ее квартиры. Вчера схватила со стола, а что они не наши - и не увидела. Ты поваляйся. А я оденусь, сбегаю до нее - и отдам ключи. Заодно и еды захвачу.

САША: Если ключи у тебя, то как она в свою квартиру попадет?

ИРА: Ой, и вправду. А я об этом и не подумала. Она же без ключей сейчас. И к нам не придет - обиделась.

САША: А ты ей позвони.

ИРА: Точно!

 

Звук набора телефонного номера.

 

ИРА: Телефон не работает.

САША: Ее?

ИРА: Наш. Домашний.

САША: Отключили. Говорил ведь: не надо было мобилу продавать.

ИРА: А как бы ты ее заряжал без электричества?

САША: В задницу тебе бы воткнул - вот как!

ИРА: В свою втыкай.

САША: А по морде не хочешь?

ИРА: Вот такие вы - мужики. Получат с женщины свое - и тут же в морду.

САША: Так ведь ты первой сказала!

ИРА: Сказала... Ты что - не видишь, что я вся в нервах? Где мама теперь, не знаю.

САША: Ну, пойдем вместе искать.

ИРА: С тобой поищешь - и сама себя потеряешь.

САША: Следи за языком. Тебе помощь предлагают, а ты огрызаешься. Не хочешь со мной идти - ищи мать свою сама. К утру найдешь.

ИРА: У нее же и подруг не осталось. Все уехали. Одни мы "сало русское едим".

САША: А что мы в Израиле не видели? Да и язык надо учить. Уж лучше в Германию. Там наших много. Ты матери скажи: пусть бумаги на Германию собирает.

ИРА: Вот что. Надо к Володе идти. У него куча друзей и знакомых. Может, и в полиции есть. Они маму найдут.

САША: В полиции нашей надо трое суток ждать, чтобы они заявление приняли.

ИРА: Откуда знаешь?

САША: По телевизору видел.

ИРА: Ну, так у Володи в друзьях братки ходят. Те трое суток ждать не станут.

САША: Браткам надо платить. Или натурой отдавать. А у нас с тобой ничего нет.

ИРА: Есть.

САША: Что?

ИРА: Я.

САША: В каком смысле?

ИРА: В прямом. Я им отработаю. Как проститутка.

САША: Ты что? Совсем, что ли... Того? (свистит): У них своих проституток знаешь сколько?

ИРА: Тогда стану уличной проституткой - и отработаю.

САША: А я?

ИРА: Что ты?

САША: А я что - с проституткой буду жить?

ИРА: Можешь и не жить.

САША: В смысле, разведешься?

ИРА: Сам разведешься. А то я и работай, я и разводись.

САША: Ты оделась?

ИРА: Оделась.

САША: Ну, и топай к своей мамочке. И чтобы больше тебя в этой квартире не было.

ИРА: Счастливо оставаться. Отелло.

САША: Скатертью дорога. Пышка.

ИРА: Как? Как ты сказал?

САША: Пышка. А что?

ИРА: По-твоему, я - толстая?

САША: При чем тут толстая? Пышка - героиня рассказа французского. Проститутка, спасшая...

ИРА: Значит, я пошла мать спасать - и сразу стала проституткой?

САША: Не перегибай. Ты сказала, что станешь проституткой, чтобы ее спасти.

ИРА: Да мало ли, что я сказала. Женщина в нервах, что хочешь, может сказать. Главное - как она поступит.

САША: Как скажет - так и поступит.

ИРА: Ну, ты уговорил. Теперь я поступлю, как сказала. Ты у меня еще узнаешь, что такое - жена-проститутка.

САША: Узнаю, узнаю... Скатертью дорога.

 

Звонок в дверь.

 

ИРА: Вот и первый клиент.

САША: Только не в моей квартире. Иди - открой. И убирайся вместе с клиентом.

ИРА: Твоя квартира - ты и открывай.

САША: Я не могу. Я не одет.

 

Звонок повторяется.

 

САША: Иди. Не заставляй клиента ждать.

ИРА: Ну, хорошо. Ты сам напросился (нежно): Иду, милый! Иду! Ну, прямо такой нетерпеливый.

САША: На лестничной площадке устраивайтесь. Нетерплеливые.

 

Отпирается замок.

 

ИРА (удивленно): Володя? Ты? Что случилось?

ВОЛОДЯ: Ключи от квартиры на работе забыл. А слесаря вызывать, чтобы дверь ломать, поздно. Решил у вас переночевать. Пустите?

ИРА: Да, да, сейчас... Проходи. Только у нас света нет. Отключили (кричит): Саша! Тут Володя пришел. Слышишь?

САША: Да. Да. Сейчас... Уже встаю.

ВОЛОДЯ: Я, конечно, не вовремя...

ИРА: Ты всегда вовремя, Володя. А сегодня ты даже не представляешь, как ты вовремя пришел. Ты раздевайся. Вот тут тапочки...

ВОЛОДЯ: А что - опять поссорились?

ИРА: Хуже. Он меня на панель погнал.

ВОЛОДЯ: В каком смысле?

ИРА: Без всякого смысла. Иди, говорит, на улицу, становись проституткой.

САША: Ну, что ты несешь? Что ты несешь? Ты хотя бы Вовку постеснялась.

ИРА: А что не посылал меня на панель?

САША: Я? Ты сама сказала, что собираешься отдаться браткам.

ИРА: Это потому, что ты сказал, что я зря о маме беспокоюсь...

ВОЛОДЯ: Нет, ребята, я вижу, я не вовремя. Пойду-ка лучше в гостиницу.

ИРА: Никуда ты не пойдешь. Останешься у нас. Спать будешь на диване. А то мы в темноте такого натворим, что завтра одни трупы останутся.

САША: Давай, Вовка, давай, заходи. Снимай пальто. Пошли на кухню. Света нет, но ты вот... держись за мою руку. Только у нас жрать совсем нечего. И заварки нет. Газ еще не отключили. Так что попьем кипяточку.

ВОЛОДЯ: Насчет еды не беспокойтесь. У меня целый портфель. И заварка есть. Цейлонский, первый сорт. Как раз закупился с вечера. Светка с сыном к матери поехала. На три дня. Вот я и решил, чтобы не готовить, накупить всяких консервов - и ими питаться. И коньячка бутылку прихватил. Так что все сошлось в самый раз.

САША: И хлеб есть?

ВОЛОДЯ: А как же. Бородинский. Помнишь, как в детстве твоя мама нарезала нам его - и мы наяривали с маслом сливочным? Блаженство! Тогда и масло было другим. И чай ароматный.

САША: А сейчас не чай, а крашенная трава. Кружку после чая не отмоешь.

ИРА: Ну, пошло мужичье жизнь хаять. И все-то у вас раньше было хорошо, а сейчас плохо. Вы же еще не старики. А радоваться жизни разучились. Вот смотрите: с улицы фонари светят - и на кухне светло. Гость пришел. И уже - праздник.

ВОЛОДЯ: Эх, Ирка, Ирка... Ты не представляешь, как ты права. Да вы ешьте, ребята. Ешьте. А то водка на голодный желудок плохо идет.

САША: А у тебя и водочка есть? Ну, ты, Вовка, даешь! Прямо старик Хоттабыч.

ВОЛОДЯ: И водочка. И закуска. Все, как полагается... Женщину я сегодня ждал, Шурка. Очень желанную женщину. Женщину моей мечты, можно сказать. А ключ забыл. Или Светка сперла. Знала, что без ключа я только к вам и отправлюсь. У меня ведь, кроме вас, никого и нет. Все порастерялись как-то. Витьку в Чечне убили, Юрка в США свалил. В одном Изжраиле наших шестеро. А еще в Германии штук десять. Даже Ирка... Помнишь Ирку?.. Ирка проституткой стала. На Филиппинах. Старикам посылки присылает... А Юлька из параллельного класса за банкира вышла. Убили его в прошлом году. Теперь - богатая невеста. Хотела меня у Светки купить.

САША: Как так?

ИРА: Ты, как с луны свалился. Сейчас богатые вдовы мужей только так покупают.

ВОЛОДЯ: Вот-вот... Так и Юлька. Я, говорит, на тебя еще в третьем классе глаз положила. А я, говорю, тебя и не замечал. Даже не обиделась нисколько. Но Светку с работы уволила.

ИРА: И где теперь твоя жена работает?

ВОЛОДЯ: Со мной. У нас теперь общий бизнес. Я за производством слежу, она бухгалтерию ведет... Давай-ка вот так... Красная икра поверх хлеба с маслом. Клёвая закуска. Отец рассказывал, они на Сахалине только с икрой водку и пили. А то там даже свинина рыбой воняет. Они там свиней ведь красной рыбой корсмят. Ира, намажь икорки. У женщин как-то лучше получается.

ИРА: Вот так у нас всегда: мужики пируют, а женщины их обслуживают. Хоть бы раз наоборот.

ВОЛОДЯ: А наоборот нельзя. Если наоборот, то женщина перестает быть женщиной.

ИРА: Это еще почему?

ВОЛОДЯ: Женщина предназначена для того, чтобы обслуживать мужчин и принимать от нас подарки. А если мужчина обслуживает женщину, то значит...

ИРА: ... значит, подарки ей делать не надо.

ВОЛОДЯ: В идеале именно так. Но на деле - иначе.

ИРА: Как - иначе?

ВОЛОДЯ: На деле, женщина хочет и подарки получать, и чтобы ее обслуживали. А потом еще за это и уважали.

САША: Хватит трындеть. Давайте выпьем! За тебя, Вовка. За то, что ты так вовремя пришел. И чтобы всегда так приходил.

 

Звон рюмок

 

САША: Хороша! Давно такую сладкую не потреблял. Все дешевку всякую дуем. Все время боишься, что паленая попадется. Но пока Бог миловал.

ВОЛОДЯ: Ты закусывай. Красная икра под водочку - удовольствие.

САША (с набитым ртом): Удовольствие - не то слово. Божественный нектар!

ИРА (слегка раздраженным голосом): Это - штамп, Саша. Литературная безвкусица. Ты же - поэт.

САША: Когда я ем - я не поэт. Я - поглотитель белков, жиров и углеводов.

ВОЛОДЯ: Поглотитель - это хорошо. Поглотитель - это уже поэтическое открытие. Впрочем, все мы - поглотители: и поэты, и не поэты.

САША: И кошки, и собаки, и черви, и пауки. Ты знаешь, я об это стихотворение напишу. Завтра.

ВОЛОДЯ: А почему не сейчас?

САША: Сейчас я ем. И веду беседу с тобой. Ну-ка... плесни еще.

 

Журчание льющейся в рюмки водки.

 

ИРА: Может, не надо так часто?

САША: Женщина должна обслуживать стол молча.

ИРА: И смотреть на мужчину преданными глазами.

САША: Преданной надо быть, а не смотреть. Что себе не наливаешь?

ИРА: Не хочу.

САША: Ну и ладно. Нам больше достанется. Давай, Вовка, выпьем за мою преданную жену. Ирка у меня - молодец. Дай Бог каждому такую бабу.

ИРА: Я тебе дам бабу! (слышен щелчок подзатыльника): Я - женщина! И, между прочим, в полном расцвете.

САША: Хороша! Прямо, как по смазанному, прошла.

ИРА: Ты лучше закусывай. А то развезет.

ВОЛОДЯ: Правда, ребята. Вы ешьте, ешьте. Тут на всех хватит. А не хватит, я сбегаю в круглосуточный магазин. У вас тут недалеко.

САША: Да, ладно тебе. Не будь Дедом Морозом. Сам чего не пьешь?

ВОЛОДЯ: Не хочу. Для порядка рюмку выпил - и хватит. Завтра тяжелый день.

ИРА (с иронией в голосе): А у нас каждый день тяжелый. Муки творчества.

ВОЛОДЯ: А ты?

ИРА: А я ухаживаю за поэтом. Как ты сказал: обслуживаю - и получаю подарки от мужа.

ВОЛОДЯ: Стихи?

ИРА: При чём тут стихи?

САША: Стихи и я. Стихия.

ВОЛОДЯ: Он стихи тебе посвящает? Читает вслух?

ИРА: Посвящал, читал...

САША: Так ты сама сказала: надоело.

ИРА: А ты и рад.

САША: Я ей знаешь, какое стихотворение посвятил! Она рыдала от восторга... Дай-ка вспомню... Там что-то это... Нет, надо выпить. А то не вспомню... Это что - колбаса? Можно, я прямо кусок отхвачу? Знаешь, я не люблю колбасу тонкими пластинками. Я ее кусками.

ВОЛОДЯ: Да кусай от всего круга.

ИРА: Только с одной стороны.

САША (сквозь набитый рот): Здорово! Помнишь, как в детстве? Мы, Ирк, тогда колбасу стырили. У продавщицы уличной. Она во время выборов торговала ею на вынос. Продавала и кричала: "Голосуйте за Ельцина! Он вас такой колбасой накормит досыта!"

ИРА (мрачно): Накормил вот...

САША: Вовка тогда с другим портфелем ходил - школьным. Учебники там, тетради, всякая мура. Раскрыл, а я колбасу хвать - в портфель - и мы в разные стороны. Меня поймали. Где колбаса? А нет колбасы! Не я, говорю, это был. Пацанвы вокруг много, у них спрашивайте. Беспризорники уже тогда появились. Раньше мы их только в кинохронике видели, а демократия победила - и бездомных детей стало видимо-невидимо!

ИРА: Ну, пошло-поехало! Как выпьет - так и начинает демократию ругать. Ты его, Володя не слушай. Он пьяный сам не знает, что порет.

ВОЛОДЯ: Да, нет... Он правильно говорит. Отец рассказывал, у нас в городе после войны пять детских домов было, а потом сокращали, сокращали - и до смерти Брежнева всего один остался. Да и тот не в полном комплекте. А теперь в городе пятнадцать детдомов - и все переполнены.

ИРА: И ты про политику. Ты же не пил.

САША: А я выпью. За бездомных детей.

 

Звук льющейся водки.

 

САША: А! Хороша!

ИРА: Смотри, Володя: Сашка пьяный - пьяный, а водки мимо рюмки не прольет.

ВОЛОДЯ: Так видно все. Фонарь со столба светит - и всё, как в сказке.

ИРА: Печальная сказка.

ВОЛОДЯ: Обычная. Выключи сейчас во всем городе свет - и везде все будет точно так же. И слова все будут говорить те же самые, и водку будут пить. Ничего не изменится. Страна победившего Хаоса.

САША: Не, во всем городе не надо.

ВОЛОДЯ: Почему?

САША: Потому что нам нужен фонарь. Если во всем городе свет отключить, то его ты тоже отключишь. И будет темно, как у негра...

ИРА: Фи, Саша!

ВОЛОДЯ: И что из этого?

САША: Пить придется из горла. Как алкоголики.

ВОЛОДЯ: Вот видишь? Пить будут, даже если свет совсем отключишь. Хоть по всему городу, хоть по всей стране. Пить и ругать демократию.

САША: Поэт должен быть чуточку голоден, в доску пьян и...

ИРА: В лоскуты.

САША: Что - в лоскуты?

ИРА: Поэт должен быть пьян в лоскуты. Ты раньше так говорил.

САША: В доску... в лоскуты... в хлам... Все равно штамп... Но самое правильное - до потери чувства ориентировки в пространстве. Или ориентирования

ВОЛОДЯ: Ну, тогда тебе это сегодня не грозит.

САША: Почему?

ВОЛОДЯ: Потому что у меня только одна бутылка водки.

САША: А ты говорил еще и про коньяк.

ИРА: А ты запомнил?

САША: Я Вовку за язык не тянул. Сказал бы "Водка" - пили бы водку, а сказал "Коньяк" - значит, пьем водку и коньяк. Понятно, женщина?

 

Звук наливающейся в рюмку жидкости.

 

ИРА: И не стыдно? А еще поэт.

САША: Ну, поэт. А что? У поэта три ноги и восемь этих?.. Так сама знаешь. На восемь там места нету.

ИРА: Дай-ка бутылку. Тебе хватит. А то уже пошлости говоришь.

САША: А бери. Она пустая. Всю выдули. На троих одну. Слону - дробинка.

ИРА: Да мы и не пили совсем. Ты один выхлестал. Постеснялся бы.

САША: А кого стесняться? Вовку, что ли? Так он - не гость, он - свой. Доставай, Вовк, коньяк, будем продолжать.

ВОЛОДЯ: Может, хватит? Мне, конечно, не жалко, но, по-моему, ты уже хорош.

САША: Хорош я или не хорош - это только я могу знать. Я еще не в кондиции.

ВОЛОДЯ: В кондиции - это когда ты упадешь и станешь блевать? Это - уже не кондиция, это - перебор.

ИРА: А мне этот перебор убирать.

САША: Кондиция - это напиться так, чтобы завтра ничего не помнить. Чтобы осталось лишь чувство стыда и желание опохмелиться.

ВОЛОДЯ: Вот пусть коньяк и останется на опохмелку.

САША: Сначала будет кондиция, а за опохмелкой ты сбегаешь в магазин. Сам напрашивался.

ВОЛОДЯ: Мне завтра рано уходить. В восемь часов надо быть на работе.

ИРА: Во сколько?

ВОЛОДЯ: В восемь. Значит, вставать надо в шесть. А сейчас уже первый час ночи. Пора спать. Давайте укладываться, ребята.

САША: Доставай коньяк - и иди спать. Я в шесть часов все равно не проснусь. Ирка, покажи ему его место.

ИРА: Пошли, Володя. Теперь он, пока эту бутылку не уговорит, из-за стола не встанет. Хорошо бы, стихи не начал читать. А то еще и запоет (звук отодвигаемых стульев) Про ямщика. Про тонкую рябину. Про бродягу. Ни одной до конца не знает, а орет на весь дом.. Не уснешь, а вставать тебе и вправду рано. Мы же дрыхнем до часа дня. А то и до двух.

ВОЛОДЯ: А потом?

ИРА: А потом ругаемся. Спорим, кто кому что должен. Квартира-то Сашкина, а доходы мои.

ВОЛОДЯ: Какие у тебя доходы? Ты же не работаешь.

ИРА: Мама помогает. У нее свой заводик. Вот и подкармливает.

ВОЛОДЯ: И не жалко мать? Два здоровых человека, а матери уж под шестьдесят.

ИРА: А ничего с ней не сделается. Она на приватизации разбогатела. Вот пусть и делится. Я ее, конечно, люблю. Но куда ей деньги девать, если не мне? Я ж у нее одна. Ну, и Сашка еще. У него старики - пенсионеры, от них помощи не дождешься. Хоронить моей маме придется.

ВОЛОДЯ: Ты думаешь, поможет? Обычно богатые до денег жадные.

ИРА: Поможет. Куда она денется? Мама00 нам всегда помогала. Только у нее в этом месяце что-то не так пошло. Банк ей подлянку сделал. А через недельку, вчера сказала, деньги будут. Слушай, не займешь сотню долларов? Через неделю верну. В крайнем случае, через две.

САША (кричит пьяным голосом): Ирка! Где у нас шоколад?

ИРА: Какой шоколад?

САША: Закусить что б. Коньяк, блин. Коньяк шоколадом закусывают.

ИРА: Сейчас принесу.

САША (запевает): "Степь да степь кругом!.." Блин, на фиг кому нужен шоколад в степи? Подавись ты своим шоколадом.

ВОЛОДЯ: Что, уже развезло?

САША: "Броня крепка и танки наши быстры. И наши души мужеством полны..." Блин, какие к черту бронированные души? И почему подряд два раза "наши"?

ИРА: Его теперь быстро развозит. Это раньше он мог бутылку выпить - и ходить гоголем: я трезвый. Ну, так дашь сотню?

САШКА: Значит, танки наши, а души ваши... Или наоборот.

ВОЛОДЯ: Дам, конечно. Но не больше. Ты же знаешь: у нас со Светкой бизнес общий. Сто долларов - это карманные расходы. По понедельникам. Сегодня вторник. Так что сотня у меня есть. Закупку я с представительских сделал. Их в конце месяца списывать надо, вот я и списал.

САША: "Над рекой лениво наклонилась ива..."

ИРА: Так я тебя, получается, без денег оставлю?

САША: "Я ее спросила: я ли не красива?"

ВОЛОДЯ: Ну, почему же? Я могу взять деньги из кассы в счет карманных расходов на следующую неделю. Светка ведь вам в долг не даст. Сама понимаешь.

САША (во весь голос):

 

"Услыхала ива.

И сказала тихо:

Не родись красива.

А родись счастлива".

 

ИРА: А, ты про те двадцать долларов? Так это не я, это Сашка занимал. Я Светке говорила: "Не давай ему пьяному". Не послушалась. А теперь я виновата.

ВОЛОДЯ: Да, поэтам занимать - дело гиблое. Но Шурка мне друг. Вместе на одной парте сидели. На вот.

 

Звук шуршащей бумаги.

 

ВОЛОДЯ: Сотня, сотня, не вру. Завтра рассмотришь.

ИРА: Да, нет. Это я так. Автоматически.

ВОЛОДЯ: Да я понимаю... Ну, что, укладываюсь спать?

ИРА: Я тебе постелю.

ВОЛОДЯ: Лучше я сам. Ты своим благоверным займись. А то и впрямь убирать придется.

ИРА: На вот подушку. Покрывало. Одеяло у нас, извини, семейное.

 

Шорох материи.

 

ИРА: Сашка уж спит... Ой! Извини. Я отвернусь.

ВОЛОДЯ: Да ладно. На пляже можно. Почему дома нельзя?

ИРА: Я это... Надо Сашку до постели дотащить. А то уснул прямо за столом. Я толкнула - а он только сопит.

ВОЛОДЯ: Ну, конечно же. Дотащу. Раньше он меня таскал. Теперь моя очередь.

 

Звуки, сопровождающие процесс подъема и переноса пьяного тела с места на место с соответствующими комментариями.

 

ВОЛОДЯ: Ну, всё... Уложили... Тяжелый боров. А говоришь, ничего не ест.

ИРА: Ну, почему ничего? Когда есть что есть - сметает всё подчистую, особенно вкусное. Он однажды копченой колбасы целый круг умял. Без хлеба. Мама нам на неделю выдала, а он за раз управился. Зато, сказал, посуду мыть не надо.

ВОЛОДЯ: Обидно было?

ИРА: Да нет. Мне копченого мяса нельзя. Желудок.

ВОЛОДЯ: Извини. Не знал.

ИРА: Да ничего страшного. Пошли на кухню. Посидим.

ВОЛОДЯ: В таком виде?

ИРА: А ты вон Сашкин халат накинь. Ему мама подарила. На день рождения. Американский.

ВОЛОДЯ: Сейчас у всех россиян всё американское. Своему производителю на рынок не пробиться.

ИРА: Опять ты про политику. Давай лучше выпьем. Вот и коньяк остался. И закуска есть.

 

Звук наливаемой в рюмки жидкости.

 

ВОЛОДЯ: Для тебя это политика, для меня - жизнь. Мы ведь со Светкой кирпичный завод вскладчину построили. В банке денег не брали. У знакомых позанимали. И у родственников. Чтоб без процентов. Кое-как наскребли. Глина в нашем карьере качественная. Из нее еще до революции черепицу делали. А при большевиках забросили. Я оформил на себя. Будто им моя прапрабабушка владела.

ИРА: А что и вправду владела?

ВОЛОДЯ: Кому какое дело: впрвду или невправду? Восстановил историческую справедливость, так сказать. Сейчас это модно. Кто первым подсуетился - тот и прав. Кирпич теперь выпускаем - лучше не бывает. По космическим технологиям. Со спецдобавками. У него теплоизоляционные свойства лучше, чем у...

ИРА: Ты мне это все не трынди. Все равно не пойму.

ВОЛОДЯ: Хороший, словом, кирпич. Хоть дом строй, хоть домну.А оптовики требуют американский да немецкий кирпич, от нашего нос воротят. Берут только со скидной. А мне людям зарплату платить. И за электричество, за воду, за канализацию. Еще налоги, страховки. Да плюс инспекции всякие надо подкармливать, мэру взятки давать, начальнику милиции. Рекетиров кормить. "Единую Россию". Рынок, мать его так! Кругом одни нахлебники. У всех свобода меня обжирать.

ИРА: Но все-таки ты зарабатываешь. Давай, за твою удачу!

ВОЛОДЯ: За тебя!

 

Звон стукнувшихся друг о друга рюмок.

 

ИРА: Фу! Прямо до нутра прожгло!

ВОЛОДЯ: А что ты хотела? Сорок три градуса.

ИРА: По-моему, три лишние.

ВОЛОДЯ: С чего бы это? Раньше ты пила и покрепче - и ничего.

ИРА: То раньше. Девчонки, когда созревают, хоть на что готовы идти, лишь бы замуж выскочить. В старину барышни в обмороки падали. При Советах героинями труда становились. А теперь, начиная с соплей, пьют, как сапожники, - и говорят, что трезвые. Пока не вырубятся и под нужного мужика не попадут.

ВОЛОДЯ: Но ты не вырубалась никогда.

ИРА: Это потому, что у меня дядя в ФСБ работал. У них там такие специальные таблетки есть: выпил одну - и от пол-литра не хмелеешь. А больше бутылки девчонке пить и не стоит.

ВОЛОДЯ: Да-а... Вот так вот и узнаешь государственные тайны.

ИРА: Да какие это тайны? Дядя уже пять лет, как на пенсии. Живет в Израиле. Раз в год видимся. Прилетает на День Победы. Погуляет в ресторане - и домой. У них там с визами строго. Это раньше чекисты были везде в авторитете. А теперь старик - и старик.

ВОЛОДЯ: Я не о том. Вспомнил, как хотел тебя напоить - и... ну, ты понимаешь. Напился сам, а ты меня в такси усадила и домой отправила.

ИРА: Значит, ты меня совратить хотел?

ВОЛОДЯ: Был грех. Вы тогда с Шуркой еще и не встречались. Он только стихи писал о тебе - и мне показывал. Я тебе тогда спьяну одно прочитал.

ИРА: Так это были Сашкины стихи?

ВОЛОДЯ: А ты их помнишь?

ИРА: Как не помнить? Первые стихи, посвященные мне. Я тогда всем потом рассказывала. Девчонки страсть как завидовали. У одной - и два поэта-ухажера.

ВОЛОДЯ: Нет, поэт был один. И ухажер он же.

ИРА: А что - тебе я не нравилась?

ВОЛОДЯ: Почему же? Нравилась, конечно. Но Шурка мне друг с самых соплей. А он в тебя тогда был влюблен, как кролик в капусту.

ИРА (смеется): Как? Как ты сказал? Как кролик в капусту? Давай тогда выпьем. За капусту.

ВОЛОДЯ: Выпьем, конечно. Только какая ты капуста? Молодая, сильная женщина. В полном расцвете сил. Ребенка родишь - и цены тебе не будет. Материнство делает женщину не только красивей, но и возвышенней... Ты пей. Чего не пьешь?.. Вот так... Хорошо прошла?

ИРА (с горечью в голосе): Хорошо ли, плохо ли, а матерью мне не быть.

ВОЛОДЯ: Это почему же?

ИРА: От таблеток тех - фээсбэшных. Уничтожают они что-то там внутри. Яйцеклетка порождается, но оплодотвориться не может.

ВОЛОДЯ (удивленно свистит): Точно знаешь?

ИРА: Точнее не бывает. Меня мама к каким только врачебным светилам не водила. Везде один ответ: бесплодна. Денег потратили - караван машин можно купить... (внезапно почти трезвым голосом): Да оно и к лучшему.

ВОЛОДЯ: Почему?

ИРА: Почему, почему? Сам не видишь, что ли? Нищету плодить. Пока мама жива - мы и сами живы. А случись с ней что - что с нами будет? С поэтом этим вшивым, со мной? Нам ведь по двадцать восемь, а у меня уж и печень больная, и матка. И желудок барахлит. Лет до пятидесяти дотяну - и то хорошо. Оглянусь порой - и как вроде бы и не жила... Давай-ка я эту гадость допью. Тебе завтра на работу, а мне - в самый раз. Шурка - он ведь скотина. Ему завтра похмеляться не надо. Два стакана воды выдует, сблеванет, да и ляжет спать. Через час - и голова болеть не будет.

ВОЛОДЯ: Ты его больше не любишь?

ИРА: Да нет... Почему же? Люблю, наверное. Раз вместе живу. Толку от него никакого, а вот терплю. Бабе одной, без мужика - не жизнь, муть одна. Невмоготу бабе жизнь без мужика. Даже без такого.

ВОЛОДЯ: А когда выходила за него - сияла от счастья.

ИРА: Ну, да. Ты же у нас свидетелем был. На свадьбе нашей и со Светкой познакомился.

ВОЛОДЯ: А ты что - ревновала?

ИРА: Наверное. Иначе зачем бы помнила? Я тогда думала, что вот выйду замуж за Шурку, а ты будешь моим любовником. А тут эта Светка.

ВОЛОДЯ: Ну, извини. Не знал.

ИРА: Да не в этом дело. Вы, мужики, по натуре непонятливые. Пока баба вам сама не подскажет, что хочет вас - вы и приставать не решаетесь.

ВОЛОДЯ: Как ты нас!.. Только ведь и мы - разные.

ИРА: Я - про нормальных мужиков. Не про кобелей. Которые сразу под юбку лезут, - это не мужики, а так - яйценосцы. Сашка мне знаешь, чем понравился?

ВОЛОДЯ: Стихи читал?

ИРА: Нет. Он мне цветы подарил. Первый парень, который всучил мне цветы. Мама рассказывала, раньше цветы дарили все. А за мной после школы ухаживало пять парней - и хоть бы один подарил хоть один цветочек. Духи дарили, перстень, брошку. Один - книгу. А Сашка принес розы, покраснел весь и сказал: "Выходи за меня замуж".

ВОЛОДЯ: И ты ему отдалась.

ИРА: После свадьбы.

ВОЛОДЯ: Красиво звучит.

ИРА: Ты что, не веришь?

ВОЛОДЯ: Рад бы поверить, но знаю, что врешь.

ИРА: Это почему?

ВОЛОДЯ: Ты вот допей коньяк - и скажу.

ИРА: Точно скажешь?

ВОЛОДЯ: Слово.

ИРА: Ах! Выпила.

ВОЛОДЯ: Закуси. И слушай.

ИРА: А ты знаешь, я почти трезвая.

ВОЛОДЯ: Конечно. Полбутылки коньяка - это тебе так... для разминки.

ИРА: Ты рельсы не переводи. Обещал сказать - говори.

ВОЛОДЯ: О чем?

ИРА: Что я соврала о нас с Сашкой.

ВОЛОДЯ: Всё.

ИРА: Так уж и всё?

ВОЛОДЯ: Ну, во-первых, спать вы стали с ним задолго до свадьбы. И оженила вас твоя мать. Потому что мужиков у тебя было уже в десятом классе не пять, а все двадцать пять. А пентюх попался лишь один - Шурка. Он ведь в тебя по-настоящему был влюблен. Как Ромео. Стихи о тебе писал - и сам в них верил. Я ему говорил: она же - шалава. А он: я ее исправлю. Он и предложение тебе делал с верой, что в качестве жены ты блудить не станешь. А ты прямо на свадьбе ему изменила. С Серегой.

ИРА (пьяно, с вызовом в голосе): Да, изменила. И что?

ВОЛОДЯ: А то, что Шурка даже не заметил этого. Стихи нам читал, а ты в соседней комнате барахталась.

ИРА: А что? Нормально. Он ведь не узнал.

ВОЛОДЯ: Он и про остальные твои измены не знает до сих пор.

ИРА: А кто знает?

ВОЛОДЯ: Я знаю.

ИРА: А зачем?

ВОЛОДЯ: Так уж получилось.

ИРА: Следил за мной?

ВОЛОДЯ: Зачем? Просто я живу в обществе, слышу разговоры, встречаюсь с разными людьми. Город хоть и большой, а все на виду, ни от кого ничего не скроешь.

ИРА: Все вы мужики... болтливее баб.

ВОЛОДЯ: Ну, и сплетни, конечно. Так уж мир устроен.

ИРА: И зачем ты мне это говоришь? Тоже хочешь?

ВОЛОДЯ: Нет.

ИРА: Почему?

ВОЛОДЯ: Почему не хочу с тобой лечь в постель? Да просто так: не хочу - и все.

И РА: Но все-таки?

ВОЛОДЯ: Хорошо. Скажу. Только не обижайся.

ИРА: Не буду. У меня сегодня обид - под завязку. Одной больше - от меня не убудет.

ВОЛОДЯ: Мужчина к женщине тянется, как к таинству. А женщина для всеобщего пользования не таинственна.

ИРА: Скажи просто: сука.

ВОЛОДЯ: Даже сука не каждому кобелю дает.

ИРА: А ты, значит, не тот кобель, который хочет всякую суку?

ВОЛОДЯ: Получается, что так.

ИРА: А что же ты меня по заднице оглаживал?

ВОЛОДЯ: Когда?

ИРА: Да в прошлый раз. Когда мы с Сашкой у тебя были в гостях.

ВОЛОДЯ: А... Просто инстинкт. Ты перед глазами попкой вертишь, вертишь... Вот и не удержался - шлепнул пару раз.

ИРА: Три раза.

ВОЛОДЯ: Ну, три так три. Больше же ничего не было. И не будет. Ты блузку-то лучше застегни. У моей жены все равно груди больше.

ИРА: Ага! Вот уже и о Светке вспомнил. Боишься?

ВОЛОДЯ: Чего? Что изменю ей с тобой? И не надейся. Сиськи сиськами а семья семьей.

ИРА: Добровольное сожительство двух разнополых организмов.

ВОЛОДЯ: Глупая. Про любовь-то забыла.

ИРА: Это не я, это твой друг забыл.

ВОЛОДЯ: Про любовь поэты не забывают.

ИРА: А Сашка забыл. Про организмы это он сказал. А я только повторила. А еще он перестал цветы мне дарить. И стихи не пишет второй уж год подряд. Все завтра говорит, завтра.

ВОЛОДЯ: Может, что-то узнал?

ИРА: Про что?

ВОЛОДЯ: Про блуд твой, про измены.

ИРА: Не-а. Я осторожная. Если бы узнал, убил бы меня. Или бросил. А мне скоро тридцатник. И профессии никакой. И жить придется у мамы.

ВОЛОДЯ: Да, с твоей мамой жить - легче повеситься. Железная леди. Если бы не она, Шурка бы на тебе не женился.

ИРА: Но цветы мне подарил.

ВОЛОДЯ: Потому что ему так мать твоя приказала. Он у нее пятьдесят долларов занял, а отдавать было не с чего. Вот она и подсказала выход.

ИРА: Это что ж получается? Меня мать за полтинник продала Сашке? Вот ведь гнида! Жидовка чертова. Слушай, Вовка, и откуда ты всё знаешь?

ВОЛОДЯ: Среди людей живу. Слышу, вижу, думаю.

ИРА: Это что ж - и другие про те пятьдесят долларов знают?

ВОЛОДЯ: Кто-то знает, кто-то нет. Кто-то забыл.

ИРА: А ты помнишь.

ВОЛОДЯ: Шурка - мне друг.

ИРА: И потому ты меня хочешь, но не можешь.

ВОЛОДЯ: Голодной куме одно на уме.

ИРА: У тебя выпить еще есть?

ВОЛОДЯ: Есть. Коньяк. Во фляжке. Только там грамм сто пятьдесят всего.

ИРА: Наливай.

ВОЛОДЯ: А тебе не хватит?

ИРА: Не хватит - в магазин сбегаешь. Обещал.

ВОЛОДЯ: На, пей. Можешь из горлышка.

ИРА: Могу. Я много чего могу, чего порядочные женщины делать не умеют.

ВОЛОДЯ: Ну, вот, и наступила фаза пьяного самоунижения. Еще чуть-чуть - и под стол полезешь.

ИРА: А знаешь, во фляжке коньяк лучше того, что был в бутылке.

ВОЛОДЯ: Само собой. Армянский.

ИРА: Сейчас скажешь, что раньше и коньяка армянского в магазинах было завались, и водки паленной не было.

ВОЛОДЯ: Чего это ты?

ИРА: А то, что все вы мужики одинаковые. Всё ноете и ноете: раньше и жить было легче, и солнце светило ярче, и музыка была лучше. А все потому, что раньше для вас это все ваши отцы-матери делали, а сами вы делать ничего не можете. Только ноете и ноете. Даже пить разучились (крякает): Сейчас бы соленого огурчика.

ВОЛОДЯ: К коньяку? Нету.

ИРА: Вот и огурцов у вас нету. Ничего своего нету. А американское и немецкое ругаете. Не мужики вы... ик!.. Никакие. Вы это... ик...

ВОЛОДЯ: На вот оливку, заешь...

ИРА: Ик!.. Всегда вот так... Сначала вроде бы как и не пила, а потом... Ик!

ВОЛОДЯ: Тогда запей.

ИРА: Нет, надо спать. Помоги... А то я, знаешь... пьяная на передок слабая. А ты меня не любишь.

ВОЛОДЯ: Тебя Шурка любит. Вот обопрись. Доведу...

 

Слышно шарканье ног и тяжелое дыхание.

 

ИРА: Сашка себя любит... А меня... Меня любить за что?.. Я ведь - не проститутка. Я - не за деньги... Я просто мужиков люблю... И тебя люблю... И Сашку... И остальных... А вы меня - нет... Вам только одно нужно... Все вы... одинаковые...

ВОЛОДЯ: Спи, спи... Я донесу.. Вот так... Шурка, пододвинься. К тебе жена пришла... Вот так... Ложись... Шурк, где у тебя будильник...

САША (сонным голосом): Что?

ВОЛОДЯ: Будильник где, спрашиваю.

САША: А зачем? Нет будильника.

ВОЛОДЯ: Ну, да. Зачем будильник, если до двух часов дня спите. А мне в шесть утра вставать. И работать, работать, работать...

 

Тиканье часов. Грохот трамвая.

 

ВОЛОДЯ: Который час? Ого! Уже без пяти шесть. Надо бежать. На работе умось (шорох одежды): Хотел работу им предложить. Да только зачем мне такие работники? И куда их ставить? Ничего не умеют. И не хотят. Все на мать Иркину надеются. А что надеяться-то? Прикрыть хотят ее заводик. Кавказцы, мать их! Дали взятуц губернатору. Если в Израиль не смоется, под суд отдадут. Или в машине взорвут. Кавказцы конкурентов не любят. Как этим балбесам про Иркину мать сказать? Ума не приложу. А сказать надо. Не то они сто далларов в день прокутят. Шурка никогда не был бережливым. Да и Ирка... Всю жизнь на материнской шее сидит. Надо будет сегодня вечером к ним зайти еще раз. На трезвую голову всё обсудить. Пропадут ведь...

 

Песня Куземы в исполнении автора:

 

"Ауди", "Ауди" "Ауди" машина.

Только "Ауди" куплю -

Вся семья решила.

 

САША: Выключи ты эту дурь. Как в Германию приехали, так только и слышу (передразнивает): "Ауди", "Ауди", "Ауди" машина".

 

Щелчок выключаемого магнитофона.

 

ИРА: Дурь - не дурь, а наши люди слушают. И платят, между прочим.

САША: Идиоты потому что. Им рекламу автосалона подсовывают, а они за нее платят.

ИРА: Учись.

САША: Да мне такая дурь в голову никогда не придет.

ИРА: Вот потому и издаешься за свой счет. Точнее, за счет моей мамы.

САША: Что ты все укоряешь? Да верну я ей долг.

ИРА: Когда рак на горе свистнет.

САША: А я что виноват? Работы тут днем с огнем не найдешь.

ИРА: Кто хочет - находит. И дело свое открывает.

САША: Как Вернер.

ИРА: Ну, хотя бы, как Вернер. А что? Приехал - и через месяц у него сиой издательский холдинг. Газеты выпускает, журналы.

САША (с иронией в голосе): Приехал без копейки денег.

ИРА: Нет, почему же? Двести евро было у него. В "Берлинен цайтунг" писали.

САША: А ты читала.

ИРА: Не сама. Нам в юдише гемайне статью пересказывали.

САША: И ты веришь в это? Да за двести евро в Германии и тряпок для мытья полов в настоящем холдинге не закупишь. Миллион у него был, не меньше.

ИРА: Ну, даже если и миллион. А тебе-то что?

С АША: Это не мне что, а тебе что. Я сюда приехал в чем мать родила. А ты меня укоряешь его миллионом. Из России, кстати, вывезенным.

ИРА: Это не я, это ты первый про Вернера сказал.

САША: Ну, скакзал. Ну, и что? Я про него много чего сказать могу. Мне ребята из Красноярска про него такое рассказывали!

ИРА: Собутыльники.

САША: Нормальные ребята. Два инженера, экономист, один - кандидат наук.

ИРА: А ты к ним с какого бока?

САША: Я - поэт.

ИРА: Вот и помолчи лучше. Один такой вслух сказал - и вот уж седьмой год Вернер его по судам таскает. Не можешь немцам доказать, что Вернер вор и бандит, молчи в тряпочку.

САША: Да они все - российские миллионеры - воры и бандиты. Это все знают.

ИРА: И все молчат. А ты вместо того, чтобы языком болтать, придумал бы, как в газету вернеровскую пристроиться.

САША: Зачем? Он, говорят, платит копейки, а если и платит, то задерживает с выплатой по полгода. И гонорары у него самые низкие в Германии.

ИРА: Мало ли что говорят, Одному задерживает, а другому нет. Будь тем, кому не задерживает.

САША: Да с ним уже половина Берлина судится. Как с должником.

ИРА: А другая половина им довольна.

САША:Тебе бы только противоречить. Не пойду я к Вернеру служить. Да и стихов он не печатает.

ИРА: А ты научись писать прозу.

САША: Прозу он тоже не печатает. Ему журналисты нужны. А я - поэт.

ИРА: Тогда напиши какой-нибудь фельетон в стихах.

САША: Ты что - совсем того... (присвистывает): Кто же в эмиграции фельетоны пишет? Эмигрант должен письменно только восхищаться новой Родиной, славить руководство Германии и говорить немцам спасибо за то, что нас приняли на свои хлеба. А критиковать здешние порядки могут только местные немцы.

ИРА: Ну, не фельетон, так очерк напиши. Хвалебный.

САША: Про кого?

ИРА: Да хотя бы про меня.

САША: А что про тебя писать? Кому ты нужна?

ИРА: Хотя бы тебе... Ну, что молчишь?

САША: Думаю.

ИРА: Ну, думай, думай... Пока додумаешься - и меня потеряешь.

САША: Никуда ты не денешься.

ИРА: Разведусь.

САША: Не выгодно. Начнешь работать - тебе меня содержать придется. По закону.

ИРА: Потому ты мне и хамишь .

САША: Ты первая начала.

ИРА: Что я начала? Сказала, чтобы ты про меня написал? Ну, не пиши. Найди другую героиню.

САША: Да все вы одинаковы. Сиськи-письки - и больше ничего.

ИРА: Ишь ты, как заговорил! А раньше стихи мне посвящал.

САША: То раньше. Молодой был, глупый.

ИРА: А сейчас поумнел?

САША: Да уж не поглупел.

ИРА: И стихов не пишешь.

САША: Не пишу.

ИРА: Почему?

САША: Из принципа.

ИРА: И каков твой принцип?

САША: Зачем писать стихи, если приходится издавать их за свой счет?

ИРА: А ты пиши такие стихи, чтобы тебе за них платили.

САША: Не для кого.

ИРА: В каком смысле?

САША: В прямом. Сейчас читателей нет. Одни писатели и поэты. И все на хрен никому не нужны. Сейчас даже Пушкин, если бы воскрес и написал стихотворение и захотел бы опубликоваться - ему бы сказали: "Плати!" Потому что издательским миром правят Вернеры. Они и отучили людей русских читать.

ИРА: На вернеровские газеты подписываются.

САША: Из-за телепрограммы. А больше там читать нечего.

ИРА: Но люди читают.

САША: То - не люди, то - эмигранты.

ИРА: А сам ты кто?

САША: И я эмигрант. Был русским, стал евреем. Даже обрезался. И синагогу посещаю. Всё, как ты хотела. Живем в спокойствии, сытости, получаем безработные за то, что никогда и нигде не работали. Рай.

ИРА: Ч то ты хочешь? Ишачить, как Володя?

САША: Во, блин, вспомнил! Вовка будет сегодня через Мюнхен пролетом. Десять часов пересадка. Хотел с нами встретиться. Звонил вчера вечером.

ИРА: А ты только сейчас сказал!

САША: Вспомнил же.

ИРА: Когда прилетает?

САША: Через два часа.

ИРА: Ну, так что стоишь? Заводи свою "Ауди". Я быстро. А то попадем в пробку - и до утра не выберемся.

САША: Может лучше на метро? Быстрее будет.

ИРА: Ты за кого меня держишь? Хочешь, чтобы Володя нас лохами считал? В Германии живем - и на У-бане катаемся? Мама для чего тебе "Ауди" подарила? Для престижа. А не чтобы ты по шлюхам мотался.

САША: По каким шлюхам? Ты меня что - поймала?

ИРА: Поймала бы - ты бы у меня по-другому заговорил. Сам знаешь. Мне муж гулена не нужен. Таких мужей вон половина Мюнхена ходят.

САША: А таких, как ты, вся Германия.

ИРА: И правильно. Потому что законы немецкие - для женщин. И вам, кобелям, их не изменить.

САША: Ты бы хотя бы в Германии сменила лексику. И в Росси мы - кобели, и в Германии - кобели.

ИРА: И на Луне вы - кобели, и на Марсе.

САША: А сама ты кто тогда?

ИРА: Ну... кто? Говори. Сука я, да?.. Молчишь... Нет, ты - не кобель. Ты - хуже. Ты - поэт. Даже хуже того - бывший поэт.

САША: Да пошла ты!

 

Хлоп двери.

 

ИРА: Совсем обнаглел. Сукой назвал. А ведь полностью от меня зависит. За два года разговаривать по-немецки так и не научился. Не работает нигде, сидит на харт-фир. Послали на переподготовку - он первое же собеседование завалил. На столяра послали учиться - а у него руки из задницы растут. Сидит фактически на социале и на маминых подачках. Дома ничего не делает. Только жрет и пьет. Я, говорит, стихи сочиняю. Мысленно. Хорошо, что Володя прилетает. Он ему устроит мысленные стихи.

 

Поет Маша Распутина:

 

Русская водка,

Что ты натворила.

Русская водка,

Ты меня сгубила.

 

Русская водка,

Черный хлеб селедка.

Весело веселье -

Тяжело похмелье

 

ВОЛОДЯ: А Сашка опять за столом уснул. Толком и не пообщались.

ИРА: Это потому, что с утра пачку бормотухи уговорил. На радостях.

ВОЛОДЯ: А я думаю: с чего это он от ста грамм захрапел? А что за пачка? Я думал, в Германии бормотуху не пьют.

ИРА: Бормотуху пьют везде Только здесь она не в бутылках, а в литровых пачках продается. Как молоко. И цена крохотная. Когда с марок на евро переходили, такой пакет, говорят, стоил пятьдесят центов. А сейчас больше евро.

ВОЛОДЯ: Почему так?

ИРА: А сейчас все дорожает. Да так стремительно, что мы вот два года тут живем - п то замечаем.

ВОЛОДЯ: Ну, не так, наверное, стремительно, как в России.

ИРА: Почему не так? Здесь делается всё, как в России. Русские для нас - как лабораторные крысы. На россиянах Европа и Америка проверяют, какое давление государства человек выдержать сможет. Мясо за двадцать лет подорожало в Германии в восемь раз - точно так же, как и в России.

ВОЛОДЯ: Откуда знаешь?

ИРА: А у нас в гемайне про Россию и про Германию раз в месяц лекции читают. Специалисты из Израиля.

ВОЛОДЯ: Дорогое удовольствие.

ИРА: А все равно за германский счет. Они Израилю за то, что немецкие прадеды еврейским прадедам Холокост устроили, по сегоднящний день платят пятьсот миллионов евро в год. А в иной год и миллиард. При таких доходах десять тысяч на лектора - и не расходы. А израильтянам - отпуск за государственный счет. Они-то все - бывшие советские, им всем тоже по-русски поговорить хочется. Позапрошлый лектор признался, что в очереди к нам три года стоял. Там у них такие интриги, склоки из-за этих командировок - обхохочешься.

ВОЛОДЯ: Где дармовые деньги - там всегда склоки. А Израиль живет на подачках.

ИРА: Ну, не скажи. Они там работают, как китайцы. И налоги платят бешенные.

ВОЛОДЯ: То-то все бегут в Германию. Ты вон тоже не стала израильтянкой. Не поехала к дяде-чекисту. Здесь пристала.

ИРА: А мне в Германии климат нравится. И, потом, страну проживания нам с Сашкой мама выбрала. Здесь законы к евреям мягкие.

ВОЛОДЯ: А в России ты была русской.

ИРА: Конечно. А в Германии еще лет десять проживу - и переоформлюсь немкой. Хотя еврейкой здесь быть выгодней.

ВОЛОДЯ: Поясни.

ИРА: Немцы если работу потеряют, то потом ее годами ищут. А для евреев есть целая программа государственная. Работаем социальными работниками, помогаем друг другу интегрироваться в Германии и развлекаем детишек после школы. Я вот работаю, знаешь где? В феррайне от иудиш гемайне. Феррайн - это что-то вроде нашего клуба по интересам.

ВОЛОДЯ: Ну, юдиш - понятно. Это - еврейское что-то. А что такое гемайна?

ИРА: Гемайн - это, значит, община. Еврейская община при синагоге. Для нас немцы специальную хитрость придумали. Будто бы для облегчения нашего проживания в немецком обществе. Они открывают нам рабочие места за государственный счет, а мы делаем вид, что работаем там. Я вот знаешь, чем занимаюсь? Жую бумагу, леплю из жвачки этой фигурки, сушу и крашу.

ВОЛОДЯ: И зачем?

ИРА: А потом мы их на ярмарках и на праздниках выставляем.

ВОЛОДЯ: И покупают?

ИРА: А кто его знает? Главное - выставиться, чтобы все видели, что деньги государство нам не зря платит. А потом мои фигурки сунут куда-нибудь, да со временем в муль и выбросят. Муль - это мусор.

ВОЛОДЯ: И кому все это надо?

ИРА: Правительству. Они там - в бундестаге - считают, что если еврей имеет рабочее место, то в преступный бизнес носа не сунет.

ВОЛОДЯ: С чего бы это?

ИРА: Ни с чего. Считается - и все. Тут все не так, как у нас. Глава банка украдет сорок миллионов, его обяжут государству вернуть три миллиона - и он уже законопослушный организм, как говорит Саша. Его уже и вором не обзови - в суд подаст, и дело выиграет. Потому что суды здесь на стороне только богатых. Справедливость не нужна в Германии никому.

ВОЛОДЯ: Ты что - коммунисткой стала?

ИРА: С чего бы это? Коммунистам это не нравится. А мне - в самый раз. Раз справедливость имеет плавающую цену, значит ей можно торговать. Купил за копейку- продал за рубль. А мы - евреи - от природы торгаши. Ты вон на заводе своем кирпичном ишачишь, а богатеют на твоем кирпиче те, кто твой кирпич продает. Присмотрись - и увидишь: евреи.

ВОЛОДЯ: Ну, и что? Зато берут они кирпич у меня оптом.

ИРА: А ты маржу теряешь.

ВОЛОДЯ: Да если я за покупателями буду носиться, язык высунув, у меня времени на изготовление самих кирпичей не останется. Уж лучше с оптовиками дружить.

ИРА: Дурак ты, Володя, а не лечишься. Твое дело - поставить дело так, чтобы покупатель за тобой с высунутым языком бегал, а не ты за ним.

ВОЛОДЯ: Нет, на рекламу у меня денег не хватит. Особенно телевизионную. Там только про германские конфеты говорить выгодно. Да и не верю я в рекламу кирпича. Женские летучие прокладки рекламировать можно. А кирпич как рекламировать? "Морда, морда, я кирпич. Иду на сближение". Так что ли? Или... Лежит на крыше кирпич, а мимо него другой кирпич по скату сплолзает. Первый спрашивает: "Ты куда? Упадешь ведь кому-нибудь на голову". А второй отвечает: "Ничего. Мне лишь бы человек попался хороший". А больше ничего в голову не приходит.

ИРА: Смешно.

ВОЛОДЯ: В России вообще с ценообразованием полный беспредел. На мой кирпич не я назначаю цену, а так называемый рынок. Снизь я цену на товар хотя бы на копейку, продай хотя бы на тысячу штук кирпича больше положенного - тут же у меня и дом сгорит, и жену изнасилуют, и сына своруют. Так что нашел я свою нишу - в ней и кемарю потихоньку. Вон и в Америку лечу - на симпозиум производителей кирпича. Три года в совете бизнесменов области в очереди простоял. Как твои лекторы из Израиля. Капитализм везде одинаков. Вообще-то поехать должен был председатель облсовета, но ему подвернулась поездка на симпозиум ювелиров в Кейптауне на эти дни. У него деньги где-то в Южной Африке вложены - вот мне и подфартило. Он на алмазные разработки поедет, а я по Нью-Йорку погуляю. Ты вот в Нью-Йорке была?

ИРА: Нет. Я в отпуск только на курорты езжу. Средиземноморские. Мне надо себя показать тут добросовестной немкой еще пару-другю лет. Квалификацию повысить.

ВОЛОДЯ: По жеванию бумаги?

ИРА: Нет. Теперь я буду делать коллажи из старых газет. Я тут склад бумажного вторсырья обнаружила - с гэдээровских времен в заброшенном селении остался. Вот и буду из тамошних фотографий всякую хрень клеить. Думаю, рабби нашему идея понравится, а если рабби понравится, то и всему германскому бомонду придется по душе. Можно и оклад повысить, и гонорары начну получать. Буду зваться художницей.

ВОЛОДЯ: Ты ж никогда не умела рисовать.

ИРА: А современному художнику и не надо уметь рисовать. Современный художник должен быть оригинальным - и больше ничего. Кто первым нарисует черный квадрат - тот и гений.

ВОЛОДЯ: Ерунда какая-то.

ИРА: Это потому, что ты только о кирпиче своем и думаешь. А большинству людей наплевать, какой у тебя кирпич. Сейчас из кирпича здесь даже и не строят. Все из каких-то плит. У нас девятиэтажный дом напротив за три месяца вымахали. Я смотрела. Кирпича почти нет. Какие-то плоские панели, между ними искусственная вата - и в один день стены одного этажа готовы. Кирпич только для красоты и для облицовки клеют. А снаружи художник квадраты всякие, полосы и узоры нарисует - и получит больше, чем все строители за все стены получили.

ВОЛОДЯ: Ну, у нас сейчас такие же технологии при строительстве социального жилья. Только зимы у нас покруче, потому нужен все-таки и кирпич. И каменщики.

ИРА: Слушай, Володя, ты жене своей изменяешь?

ВОЛОДЯ: Чего это ты? С кирпича - на измены?

ИРА: Да вот... второй раз с тобой наедине пью, а мы все о том, что не важно, говорим. В России про поэзию и про любовь трындели, тут - про кирпич. А главное - не это.

ВОЛОДЯ: Что же главное?

ИРА: Секс, Вова, секс. Все остальное - это для того, чтобы секс был. Или не было. Я вот тут в Германии только и поняла это. Куда глаз не кинь - везде женщины голые или полуголые на стенах торчат, что ни звезда - то блядь. По телевизору целые программы крутят про то, как надо заниматься сексуальными извращениями. Идешь по улице - а там витрины секс-шопов. Порнуху в открытую крутят.

ВОЛОДЯ: Ты что - совращаешь меня?

ИРА: Фи, Володя. Совращать - это не современно. Я предлагаю сделку. Ты становишься моим любовником, а я - твоей компаньонкой. По бизнесу.

ВОЛОДЯ: Не понял. Мой кирпич, твоя жеванная бумага - какой тут общий бизнес? Я - в России, ты - в Германии. Какие тут любовники? К тому же Шурка..

ИРА: Да плюнь ты на Шурку! Он со своими стихами к Светке твоей подкатывал. А чем ты хуже?

ВОЛОДЯ: Это ты брось. Не было у них ничего.

ИРА: Ну, не было - и не было. Мне-то что? А у нас будет. Потому что общий бизнес должен быть скреплен особым доверием. А лучшим доверием может быть только секс.

ВОЛОДЯ: Ну, ладно, Шурку и секс оставим в сторону. А каков же наш общий бизнес?

ИРА: А ты еще не понял? Ты будешь выпускать свой любимый кирпич в России, а я буду оформлять бумаги так, словно его делают в Германии специально для России - и ты, сменишь наклейки, станешь продавать свой кирпич, как германский товар. И цены повысятся, и покупатель попрет. А разницу от доходов будем делить пополам. А чтобы было честно, надо быть любовниками. Понял теперь типичную еврейскую мудрость?

ВОЛОДЯ: Шурка тебя не удовлетворяет?

ИРА: И одно условие. Давай не влезать в семейные отношения друг друга. Богу - богово, как говорится, а кесарю - кесарево. Шурка пускай стихи пишет. Хотя бы про себя. А нам надо закреплять отношения. У тебя самолет через два с половиной часа? Пошли в спальню. Часа нам хватит.

ВОЛОДЯ: А Шурка?

ИРА: Поэт находится на своем рабочем месте - в ресторане за столом. Проспится часа через два - не раньше. Дай официанту на чай - он посторожит поэта. Идем, идем, не ломайся. Я же вижу, что согласен.

ВОЛОДЯ: Шурку жалко.

ИРА: Царю Пушкина тоже было жалко. А ничего. Поимел Гончарову - и даже не поперхнулся. Дело есть дело. Эмоции - в сторону. Двадцать первый век. Сентиментализм остался в восемнадцатом.

 

Звучит мелодия, постепенно переходящая в кабацкую песню "Ах, какая женщина!", где радиослушателю важны лишь следующие строчки:

 

В шумном зале ресторана

Сред веселья и обмана

Пристань загулявшего поэта.

За дальним столиком напротив

Ты сидишь в пол-оборота

Вся в лучах ночного света...

 

Далее песня микшируется, вырываясь лишь при рефрене, выделяемом в приведенном ниже тексте. При постановке важно уложиться всем диалогом в эту песню.

 

САША (не вполне трезвым голосом): Не. Не нравятся мне российские кабаки. Музыка эта. На хрена мне песня, если я пожрать сюда пришел?

ВОЛОДЯ: И выпить.

САША: Пить лучше в Германии. Во-первых, дешевле, во-вторых, пьёшь на свой выбор.

ВОЛОДЯ: В-третьих, выпил - и сразу уснул.

САША: Не, чтобы заснуть, надо напиться. А я в Германии научился на людях пить, не пьянея. А уж дома, как приду, так и вырубаюсь.

ВОЛОДЯ: Это не ты научился, это тебя Ирка выдрессировала.

ПЕВЕЦ:

 

Ах, какая женщина!

Какая женщина.

Мне б такую...

 

САША: Слушай, а ты с женой моей спишь?

ВОЛОДЯ: Ты что?

САША: Нет, правда... интересно. Я же замечаю. Что-то между вами происходит. А что - понять не могу.

ВОЛОДЯ: Бизнес. У нас вполне деловые отношения партнеров по производству и продаже кирпича.

ПЕВЕЦ:

 

Ах, какая женщина!

Какая женщина!

Мне б такую...

 

САША: Да, нет, я не ревную... Я знал, на ком женюсь. Думал, замужество исправит ее. Говорят, бывшие прошмандовки становятся хорошими женами. Может быть. Но моя - исключение. Мне рассказывали, она мне прямо на свадьбе изменила. А я, как последний лох, в это время стихи читал. И потом изменяла. Зачем? - не пойму. С сексом у нас все хорошо. Мы у немецкого сексопатолога были. Мать Иркина оплатила консультацию. Она внуков хочет. А мы ей пшик на веревочке.

ПЕВЕЦ:

 

Ах, какая женщина!

Какая женщина!

Мне б такую...

 

САША: Ты, если что... ты попробуй. Ну, в смысле, с ней... переспи пару раз. Может, у тебя получится. Никто не узнает. Глядишь, забеременеет.

ВОЛОДЯ: Ты что, сдурел? Она ж мне, как сестра.

САША: Сестер тоже... делают. В Германии инцест сплошь и рядом. В кино показывают, по телевизору интервью берут.

ВОЛОДЯ: Городишь всякую чушь.

САША: Какая тут чушь? Мать ее в Австрии замок купила, замуж собирается. За тамошнего немца. Не родим ребенка - она нас без наследства оставит.

ПЕВЕЦ:

 

Ах, какая женщина!

Какая женщина.

Мне б такую...

 

ВОЛОДЯ: Приемного возьмите.

САША: Да ну их, приемных. Подсунут какого-нибудь дебила. А у моей тещи бабла не меряно. Она председателем приватизационной комиссии была. Ей такие суммы отстегивали! Спиртзавод хапнула. Русака управляющим поставила, а доход идет к ней. В Германии социал получает. Как жертва большевистского режима и гонимая русским националистами еврейка.

 

ПЕВЕЦ:

Ах, какая женщина!

Какая женщина.

Мне б такую...

 

САША (продолжает): Хотела жертвой Холокоста стать, да не решилась совсем старухой прослыть. Она ведь в пятьдесят втором родилась, а война в сорок пятом закончилась. У нее брательник - бывший кэгэбэшник, сорок седьмого года рождения, а исправил везде себе в бумагах на сорок первый год. И бумажку на прежней работе выправил, что родился в фашистском концлагере. Не помню, как называется. Так ему сверх еврейской пенсии двадцать тысяч евро немцы платят. Он числится, что живет в Израиле, а сам на Канарах дом арендовал, греет там задницу круглый год. А в остальном она - баба нормальная. Я с ней даже переспал пару раз...

 

ПЕВЕЦ: Ах, какая женщина!

Какая женщина.

Мне б такую...

 

ВОЛОДЯ: Не семья у вас, а бордель какой-то.

САША: А пошли в ваш русский бордель. Видел я тут объявление. Салон интимного массажа "Незабудка". Там, говорят, половина - негритянки, половина - хохлушки. Как в Германии.

ВОЛОДЯ: Не могу. Деловая встреча. Бизнес есть бизнес.

ПЕВЕЦ (затихая):

 

Ах, какая женщина!..

 

ВОЛОДЯ (декламирует):

 

Ночь. Луна.

Я лежу на чужой жене.

Одеяло прилипло к попе.

И усиленно кадры кую

Назло буржуазной Европе.

 

ИРА (пьяным голосом): Браво! Браво! Вот она истинная поэзия! Кто автор?

ВОЛОДЯ: Говорят, Маяковский.

ИРА: Почему говорят?

ВОЛОДЯ? Потому что в полном собрании сочинений этого стихотворения нет. И в академическом нет.

ИРА: Это потому, что академическое издание было только в СССР. Сейчас некому академические издания печатать. Ты видел, какое убожество издали к юбилею Пушкина? А издательство "ТЕРРА" видел, как неграмотно издает? А ведь все современные собрания сочинений с поддержкой государства печатают. А доходы кладут в карманы издателей и чиновников, которые издательства крышуют. Демократия.

ВОЛОДЯ: Сама додумалась или Сашка подсказал?

ИРА: Конечно, Сашка. Он у меня на издателей зол, как собака, Его ведь так и не опубликовали в России. И в Германии только за счет моей мамы вышла книга. Но, говорят, тираж раскупили.

ВОЛОДЯ: Это я купил. Весь тираж,

ИРА: Правда, что ли?

ВОЛОДЯ: Я его по России по библиотекам развожу. Раздариваю. Может, кто и прочтет.

ИРА: Ты настоящий друг.

ВОЛОДЯ: Особенно если слышать это от жены друга, лежа с ней в постели.

ИРА (со смехом): Ты что, стыдишься? Меня стыдишься! Да я тебя за это... расцелую!

ВОЛОДЯ: Отстань!

ИРА: А вот и не отстану. Я еще хочу.

ВОЛОДЯ: Дай передохнуть. Это ты в России в гостях. А мне еще домой идти. А утром на работу.

ИРА: Ну, уж нет. Пока все соки из тебя не выжму, к жене не отпущу!

ВОЛОДЯ: Ну, перестань. Мне же не пятнадцать лет.

ИРА: Ну, в пятнадцать я творила такое!. . Ты бы от меня живым не ушел. Поцелуй. Вот сюда.... Ну!.. Вот так... Еще... Еще... Партнер...

ВОЛОДЯ: Включи музыку. И помолчи...

 

Звучит "Лунная соната" Бетховена, фоном шелест дождя.

 

ИРА: Фу! Хорошо-то как!.. Знаешь, спать с другом мужа - это покруче, чем инцест.

ВОЛОДЯ: Почему?

ИРА: Потому что родственников не выбираешь, а друг - он избранный. Он лучше всех. Во всем лучше.

ВОЛОДЯ: А жена друга - это как?

ИРА: Тебе судить.

ВОЛОДЯ: А я не сужу. То есть не осуждаю.

ИРА: Вот это и правильно. Что мы - коммунисты что ли, чтобы моральный облик обсуждать? Живем, как душа требует.

ВОЛОДЯ: Скорее, тело.

ИРА: Потому что в человеке все должно быть прекрасно: и душа, и тело, и эти, как их...

ВОЛОДЯ: А тебе, когда изменяешь, не бывает противно?

ИРА: С чего бы это?

ВОЛОДЯ: Ведь ты любила Шурку.

ИРА: Я и сейчас люблю.

ВОЛОДЯ: Странная какая-то любовь.

ИРА: Кто бы говорил. Ты же его тоже любишь.

ВОЛОДЯ: Ну, у меня все по-другому.

ИРА: Не бывает по-другому. Тут всё так: или любишь, или нет; или изменяешь, или не изменяешь. Если любишь и изменяешь - значит, душа требует и любить, и изменять.

ВОЛОДЯ: Или бизнес.

ИРА: А это уже детали... Ты мне лучше вот что скажи. Ты Светку свою любишь?

ВОЛОДЯ: Какую Светку?

ИРА: Жену свою.

ВОЛОДЯ: А тебе какое дело?

ИРА: Значит, не любишь. И я ее не люблю. И Сашка. Ее никто не любит. Хотя она - правильная. И тебе не изменяет. Потому и ты не хочешь ей изменять. Но барахтаешься со мной. Знаешь почему?.. Потому что изменяют любимому человеку. Я вот Сашку люблю, потому изменяю ему. А ты со мной тут без измены жене лежишь. Некому тебе изменять, партнер.

ВОЛОДЯ: Что это тебя на философию вдруг потянуло?

ИРА: Да жалко мне Сашку. Тридцать лет прожил - а так ничем и не стал. А такой талант был! Так много обещал! И чем закончил? Спит сейчас где-нибудь за столом в российской столовке. В обнимку с бутылкой. Сон видит про германское винов пачках. А хотел приехать в Россию, походить по музеям, по театрам.

ВОЛОДЯ: Ты что-то уж чересчур на него обижена. Он ведь безвредный.

ИРА: Безвредный - значит, бесполезный.

ВОЛОДЯ: Ну, что еще скажешь?

ИРА: Бывало, гляну: пустой человек, ничтожество, пиявка, присосавшаяся к моей маме. А люблю. За что - не знаю. Таинственная русская душа.

ВОЛОДЯ: Ты ж еврейка.

ИРА: Это сейчас я - еврейка. Потом стану немкой. Но русской останусь всегда. И буду Сашку любить, тянуть за собой. До самой смерти.

ВОЛОДЯ: Не каркай. Сама его ведьт и сломала.

ИРА: Ты тоже так считаешь? Как мама... Я вот иногда думаю: не женись Сашка на мне, стал бы он знаменитостью? Он ведь и Лермонтова уже пережил, и Есенина. И Пушкин в тридцать лет написал свои самые знаменитые стихи. Может быть, и Сашка сейчас стал бы уже классиком. Если бы не я.

ВОЛОДЯ: Ну, любовь поэтам обычно идет на пользу. Ты просто по-настоящему не видела в нем поэта.

ИРА (перебивает): Если бы... А мне думается, что мы с мамой чересчур поэта опекали. условия для творчества создавали, заботились о его брюхе. А поэт... Поэт должен барахтаться в этой жизни сам. И выплывать из самой стремнины жизни. Лермонтов вон воевал. Маяковский в тюрьме сидел. А то, как прожил Сашка, - это не жизнь. Это срам. Ему и писать не о чем. Жена, вино и теща.

ВОЛОДЯ: Хочешь развестись?

ИРА: Зачем? Женщина решается на развод только тогда, когда у нее есть кандидат в будущие мужья. А ты ради меня Светку не бросишь.

ВОЛОДЯ: Не брошу.

ИРА: Вот и я Сашку не брошу. Пока не найду замену.

ВОЛОДЯ: На примете кто-то уже есть?

ИРА: На выставке в Берлине мой коллаж занял первое место. Немецкий журналист один очень восхищался моей работой, обещал рецензию написать. Я узнавала - холостой. Так что если с ним у меня что выгорит, придется нам с тобой переписывать договор на новую мою фамилию.

ВОЛОДЯ: А Шурка?

ИРА: Сашку я назначу своим продюсером. И любовником. Пускай на пенсию зарабатывает. И медицинскую страховку платит. В Германии это престижно.

ВОЛОДЯ: Наши условия договора оставим прежними?

ИРА: А то как же? Бизнес есть бизнес. Прочитай мне что-нибудь. Из Маяковского. С тобой я что-то полюбила его.

ВОЛОДЯ:

 

Немолод очень лад баллад

Но. ежели слова болят,

И слова говорят о том, что болят,

Молодеет и лад баллад.

 

Дворянский проезд,

Водопьянный вид -

Вот фон.

Он.

На столе телефон.

Он и она - баллада моя.

Не страшно нов я.

Страшно то, что

Он - это я,

И то, что

Она - моя.

Телефонный звонок.

 

ИРА: Да. Я... (пауза; обреченно): Что?.. Да, да... Буду...

ВОЛОДЯ: Случилось что?

ИРА: Саша умер, Повесился. В салоне интимного массажа "Незабудка". Скотина... Кто теперь меня замуж возьмёт?

 

КОНЕЦ


Проголосуйте
за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?
317314  2014-09-04 08:52:27
ВМ
- Если подумать лет 40, то по большому счёту (по авангардистски) Никита Сергеевич правильно сказал.

317550  2014-09-15 14:33:27
Куклин - Владу
- Желаю вам всю оставшуюся жизнь быть пациентом у проктологов.

317650  2014-09-22 19:05:42
влад
- всё возвращается... здоровья и высот в творчестве!

317657  2014-09-23 09:42:13
Куклин
- Липунову

Извините, что сразу не откликнулся на ваш комментарий, Владимир Михайлович. Конечно, прав был Хрущев в отношении авангардистов. Особенно в тот исторический момент. Ведь авангардизм - это куча способов самовыражения паразитов, не желавших вместе со всем советским народом строить коммунизм, но лезущих в карман государства за гонорарами с воплями к Западу о том, что им жрать нечего. Самое смешное это то, что они не лгали: они бы с голода лучше сдохли, чем помогли бы бабушке перейти дорогу или забить гвоздь в стену соседки, если та не пообещает отблагодарить за это телесной лаской.

Самовыражаться они могли по-всякому. Только вот, что они могли выразить, если, как правило, не было у них никакого жизненного опыта и не интересовали их окружающие характеры и социальные проблемы общества. Это сейчас придумали стиль фэнтэзи, чтобы уводить сознание современников наших от действительности, а при Никите Сергеевиче сограждане наши читали литературу русскую реалистическую, которая ╚вышла из Гоголя╩ и Пушкина, Толстого и Достоевского.

Чтобы построить Братскую ГЭС и Останкинскую башню, ледокол ╚Ленин╩ и послать Гагарина в космос, современникам Хрущева надо было понимать, что авангардизм всегда был и остается помехой естественному образу жизни и естественному мышлению. Повальная современная педерастия это результат заигрывания с авангардистами во всех отраслях искусства в постхрущевский период. Сам Хрущев был изрядной сволочью, конечно, но в деле борьбы с авангардистами был прав.

317659  2014-09-23 11:51:00
Куклин - Владу
- Владу

╚Все возвращается╩ ваше звучит оптимистично, но не реально для меня. Я не вижу возвращения в русскую литературу ее истинных священных традиций. Я тут задумался на секунду: если ╚все мы вышли из ╚Шинели╩ Н. Гоголя╩, а фактически из ╚Станционного смотрителя╩ А. Пушкина - первого русского литературного произведения, обращенного к ╚униженным и оскорбленным╩, то последним из ╚вышедших╩ следует признать Виля Липатова и его повесть ╚Серая мышь╩. В большой степени к этому произведению примыкают: роман П. Алёшкина ╚Откровения Егора Анохина╩, мой крохотный рассказик ╚Листья╩ и всё. Далее русской литературы нет. Есть русскоязычная литература, местами значительная, местами интересная, местами даже небесполезная для читателя, но не собственно русская, ибо неблагородна по задачам и коммерческая по исполнению. На мой вкус, так лучшими произведениями на русском языке в 20 веке кроме книг М. Шолохова были: ╚Странники╩ В. Шишкова, ╚Республика ШКИД╩ Белых и Пантелеева, ╚Школа╩ А. Гайдара, повести Носова о Незнайке, ╚Шестиклассники╩ новосибирского писателя, фамилию которого я забыл (вспомню - напишу), сказки С. Прокофьевой, ╚Игрушки╩ А. Барто, стихи К. Чуковского и С. Маршака и еще пара десятков книг. НЕ БОЛЬШЕ! Главное в этом списке это то, что они были обращены к детям и подросткам. А сейчас таких книг фактически нет. Если что новое детское и появляется на книжных полках, то новые книги не являются развитием тем своих великих предшественников, а представляют собой порой откровенное убожество, порой малооткровенное. Если вы считаете, что я прав, то ваше ВСЁ должно иметь исключение: литературная культура России находится в дерьме и главный персонаж данной пьески неприглядный поэт в оценке современных издателей России прав: бизнес поглотил их совесть.

317660  2014-09-23 14:15:27
Воложин
- Куклину.

Если не превратите спор в шутку.

Не прав был Хрущёв в отношении авангардистов. Он был тёмный. Авангардизм же штука тонкая (я не говорю о притворщиках-халтурщиках, и я не утверждаю, что могу настоящих отличить от халтурных, но это и всегда трудно).

Не строил советский народ коммунизм, а, сначала не осознавая, а потом и сознательно, строил условия для реставрации капитализма. Не может быть коммунизма при тоталитаризме. А гражданская активность поощрялась лишь по идее, а не практически.

Авангардисты имели претензии к лживосоциалистической власти и в том правы.

Человек в жизни и в искусстве может быть разным. Но относиться к художнику нужно, как говорил Пушкин, по его, художника, закону. А не с бытовой точки зрения. С бытовой точки зрения Пушкин был бабник, непереносимый дуэлянт, злостный картёжник, страшный человек. И какое нам дело до этого? Жюль Верн, пишут, носа никуда не казал Да сплошь и рядом. НЕЛЬЗЯ ПУТАТЬ ИСКУССТВО И ЖИЗНЬ! Вас плохо учили в Литературном институте или вы всё забыли?

╚не интересовали их окружающие характеры и социальные проблемы общества╩ - А если я противоположный пример приведу? Адрес http://art-otkrytie.narod.ru/muzei5.htm Find-ом надо найти слово ╚оттепели╩ и оттуда читать.

Мой двоюродный брат и тогда пропадал в фантастической литературе, было чем заморочиваться и тогда.

Не может быть ╚помехой естественному образу жизни и естественному мышлению╩ никакой стиль искусства, если он хорошо прокомментирован. Я не зря теперь говорю лозунг: ╚Не красота спасёт мир, а искусствведение╩. У каждого идеала своя красота. И умение это понять учит думать. А с умеющими думать информационная война не страшна.

Откуда это: ╚Повальная современная педерастия╩? Если она и есть, то она результат плевания на духовное в пользу материального.

317661  2014-09-23 14:38:28
влад
- О вашем интеллектуальном пожелании я... (см. выше: от 317550 2014-09-15 14:33:27 ) Был в шоке я от ваших пассажей, хотя всегда считал вас талантливым автором. Здоровья и удачи в творчестве!

317662  2014-09-23 20:10:08
Куклин
- Воложину

╚Повальная педерастия╩ - физическая и духовная нынешние это факт, отражение одной из особенностей современной действительности. Не верите мне поспрашивайте ваших знакомых незамужних дам: отчего им так трудно стало найти свою вторую половину? И население России сокращается. А при Хрущеве прибавлялось. И даже при Брежневе прибавлялось не только за счет среднеазиатских и кавказских народов. Вы не поверите: в Казахстане в 1980 году многодетных женщин-русских было больше, чем казашек. Представляете, что там педерастия наказуема и сейчас, женщины не маются в поисках самцов, а сами выбирают мужей, получают медали и ордена за детей, молодежь валит в армию валом. А это главные показатели здоровья общества. А педерастия это все-таки аморальность. Римская империя стала распадаться именно с момента превращения педерастии и прочих сексуальных излишеств в норму бытия. И наступили ╚темные века╩ Европы с расцветом культуры на Востоке, где педерастов казнили. Мужчина и женщина это норма, мужчина и полумужчина это вырождение. Полумужчина и женщина это трагедия обоих личностей. Даже если он не импотент физический.

В настоящей радиопьесе резюме этой мысли выявлено в последней фразе жены поэта: ╚Кто меня теперь замуж возьмет?╩ Можно не уважать ее за образ жизни и разгульное поведение, можно говорить о черствости ее, когда она услышала о самоубийстве мужа, но нельзя не признать, что это был крик души. Оказаться в сорок лет без мужа это трагедия, оказаться с клеймом женщины, доведшей мужа до самоубийства - это безысходность.

Когда потенциально талантливый поэт не пишет стихов только потому, что их не печатают, но постоянно ведет себя так, словно он литературный трудяга и непризнанный гений, которому надо делать в жизни поблажки, это педерастия нравственная. Осознание это приходит к этому поэту, но совершенно неизвестно поэтам другим. По сути, его трагедия заключена в том, что живет поэт в мире абсолютной лжи, лжет постоянно сам и не имеет сил, да и желания, жить открыто и честно.

То есть пьеса эта не для российской и не для израильской, не для германской сцен. Да и радиостудии теперь не ставят для ╚театров у микрофона╩. Мне захотелось рассказать об одном из типов наших эмигрантов в Германии и только. До этого была пьеса ╚Aussiedler-ы╩ - бывших советских немцах. Там была ностальгия в основе сюжета. Здесь ностальгией и не пахнет. Вместе две эти пьесы могли бы стать хорошим спектаклем в двух действиях. Только нет театра. Эмигранты неинтересны современным русским, мы для них мертвецы.

317665  2014-09-23 21:50:42
Воложин
- Куклину.

Попробовать проверить ваш ответ на недурашливость?

До первого случая. Хорошо?

Итак: ╚Не верите мне поспрашивайте ваших знакомых╩.

Дальше можно не читать. Согласны?

Я собственно адресовался вам, но подразумевал других людей. Вы ж можете заморочить их. Факт: с вами консолидируются тут. Хоть вы и просто дурачитесь.

317672  2014-09-24 15:11:53
Куклин - воложину
- Эх, Соломон Исаакович, Соломон Исаакович Куда проще было бы вам спросить своего внука, много ли он лично знает педерастов и сравнить то количество их, которое вы знали в его возрасте. Поезжайте на ныне модные ╚Дни любви╩, проходящие по всему миру и представьте такой бедлам в вашей комсомольской молодости. В Москве с большим трудом удалось запретить парад геев. И вы знаете это. Просто мне на уши лапшу вешаете. Как всегда. Проверяльщик нашелся. Мало что цензор и запретит ель. Три ставки тянуть в вашем возрасте много.

317673  2014-09-24 15:29:06
Куклин
- Фетизову В. В.

Сказанули как в лужу пукнули. Где вы видели пассивных драматургов. Даже самый пассивный А. Чехов доводит своих героев до самоубийства. Та пьеса как раз первая попытка воспользоваться его опытом для раскрытия образа тех эмигрантов, что приспосабливаются к окружающей их действительности и живут подобно дерьму в проруби. А ведь я писал и античную трагедию о Фидии, и фарс о Дон Жуане, и фарс об атомном бомбоубежище обкома КПСС, и пьесму мою ╚В трясине╩ снимали с репертуара ╚за аполитичность╩. Да и многие другие пьесы пробивали свой путь через тернии. Да еще какие! Приятно вспомнить. Обкомы это ладно. И КГБ это фигня. А вы пробовали бороться с сектантами? А с инструктором по делам иностранцев в Германии? А создать русский театр в чужой стране и продержаться против нацистов четыре года? Я смог. Чем и горжусь вполне открыто и без ханжеской скромности скажу: жил не зря.

317674  2014-09-24 15:29:12
Куклин
- Фетизову В. В.

Сказанули как в лужу пукнули. Где вы видели пассивных драматургов. Даже самый пассивный А. Чехов доводит своих героев до самоубийства. Та пьеса как раз первая попытка воспользоваться его опытом для раскрытия образа тех эмигрантов, что приспосабливаются к окружающей их действительности и живут подобно дерьму в проруби. А ведь я писал и античную трагедию о Фидии, и фарс о Дон Жуане, и фарс об атомном бомбоубежище обкома КПСС, и пьесму мою ╚В трясине╩ снимали с репертуара ╚за аполитичность╩. Да и многие другие пьесы пробивали свой путь через тернии. Да еще какие! Приятно вспомнить. Обкомы это ладно. И КГБ это фигня. А вы пробовали бороться с сектантами? А с инструктором по делам иностранцев в Германии? А создать русский театр в чужой стране и продержаться против нацистов четыре года? Я смог. Чем и горжусь вполне открыто и без ханжеской скромности скажу: жил не зря.

317675  2014-09-24 15:45:50
Воложин
- Куклину.

Моему старшему внуку 6 лет. Моим знакомым за 60 лет. Это я к тому, что вы совершенно негодный способ проверки ваших слов мне предложили.

Но я вас понимаю. Зачем задумываться, если несёт? Это ж так приятно не чувствовать никакой ответственности за то, что слетает с языка, или из-под пальцев печатается. Я понимаю. Так, пишут, писали дадаисты.

Их относят к авангардистам?

Если да, то вы, катя на них бочку, на себя катили.

317676  2014-09-24 16:01:29
Воложин
- Куклину.

Вообще, меня испортила, наверно, эта информационная война в связи с Украиной. Я ТАК разучился верить, что хоть не читай ничего.

Я устыдился, что не дочитал ваше письмо и вернулся его читать. Ужас. Ничему не могу верить.

╚в Казахстане в 1980 году многодетных женщин-русских было больше, чем казашек╩. Как мне этому верить? Я ж разучился верить! Мне ж, чтоб поверить, надо: 1) поверить, что у вас отличная память 34 года жить и помнить! 2) поверить, что такая статистика по Казахстану где-то была. 3) поверить, что вы знали, как её искать. 4) поверить, что было зачем вам это искать.

А как довод к количеству педерастов мне надо вам поверить, что есть связь между их количеством и количеством многодетных женщин.

Я себя чувствую совершенным ничтожеством, если разрешу себе столько раз подряд вам поверить.

Мне гораздо проще подумать, что вас безответственно несёт.

317678  2014-09-24 19:31:10
Router
- Соломон Исаакович, не давайте себя втягивать в сомнительные, но любимые Куклиным дискуссии о передастии. Вы же видите, что Куклин просто использует Вас - само звучание этого слова выхывает у Куклина чувственные наслаждения и яркие воспоминания.

317682  2014-09-24 21:04:19
Куклин - Воложину
- Соломон Исаакович, вы стали таким уж чересчур израильтянином, что действительно перестали верить кому-то на слово. Вам уже трудно представить, что могут быть честные людит, все-то вам надо проверять и перепроверять. Сходите в библиотеку Тель-Авивского университета, там в архиве для читальных залов есть (я знаю) подписки "Казахстанской правды" за советское время, найдите за 19809 год ноябрьские-декабрьские номера и поищите на третьей странице статью о демографической ситуации в Казахстане. В свое время ее обсуждали даже на отгонах и в юртах наравне с книгой Олжаса Сулейменова "Аз и Я". Я читало ее уже в январе 1981 года в штабе отгонного скотоводства Сарысусского района в пустыне Муюн-кумы. Добротная статья была, профессионально написанная, фактов тамошних много у меня в голове осталось. И женщин многодетных обои х наций я встречал в то время много, а уж дети их работали у меня в подчинении десятками. И далеко не всегда сельские жители. Мой друг Бауржан - главный персонаж романа "Ишаки" имел шесть братьев и сестер, а его одноклассница Таня Егорова - 11. Это вам о чем-нибудь говорит? Ил и для подтверждения этого факта мне надо воскресить Бауржана или свозить вас в село Узун-Агач, чтобы вы побеседовали с тамошними стариками?

Что до второго вашего заявления, то даже отвечать как-то скучно. Гонора у вас много, а знаний фактов никаких, одни стереотипы. Уж лучше пишите свои литературоведческие работы. Мне бы интересно было прочитать ваши суждения о величайшем романе 20 века на русском языке "Тихий Дон" и не менее значительном "Как закалялась сталь", чем ваши эксистенции по поводу политики 20-21 веков.

317683  2014-09-24 22:07:28
Воложин
- Куклину.

Ехать в библиотеку Тель-Авивского университета мне смысла нет я языка не знаю. О ╚Тихом Доне╩ - адрес http://art-otkrytie.narod.ru/kurginian.htm (Find-ом спросить: Шолохов). О ╚Как закалялась стать╩ - адрес http://art-otkrytie.narod.ru/ostrovsky.htm

317686  2014-09-25 10:27:17
Куклин
- К Лилимолфи Притча ваша о бомжах мудра и прелестна, на мой взгляд. Только вот мы с Воложиным в ней выглядим теми, кто выносит помои, а молчаливые читатели теми самыми бомжами. И ведь что интересно, ничем не расшевелишь уже оставшуюбся ва ДК публику. Тут уж в тоске о русофобах Аргоше и Германе взвоешь! А каким был Андреев! Такого наогордят с бодуна не разберешь. А мозг активизируется. Не хватает и умнейших Нетребо с Ломовым, ЮХ-а, Попова, ряда авторов текстов в РП. Слиняли как-то все, потолстели и покрылись пылью веков. Им даже ведра с отбросами не нужны.

317692  2014-09-25 17:37:45
Куклин - Вледу
- А может так?: Вся в лучах, а вокруг - рвота.

317704  2014-09-26 14:56:11
Литпресгрупп-ассортимент
- надо признать, что Валерий Куклин, явившийся прототипом своего героя Штольца глиномеса-кирпичника, несколько пошатнул мир издателей-паразитов, и как бы продолжил традицию русской литературы, да и самого Гончарова (недаром автор помянул тут жену Пушкина) обличать негодяев-издателей. Эта ключевая фигура пьесы "друг" "поэта", который в лучших традициях Полежаева вылёживался в разных рэсторанах-забегаловках (по деньгам, так сказать и Сенька) и являет собой квинтэссенцию - срамоту поэта, ярко выраженную в его друге-глиномесе-кирпичнике Штольце В. М-да... таких друзей, как говорится... ну да что уж... каков литератор...

317705  2014-09-26 14:56:22
Литпресгрупп-ассортимент
- надо признать, что Валерий Куклин, явившийся прототипом своего героя Штольца глиномеса-кирпичника, несколько пошатнул мир издателей-паразитов, и как бы продолжил традицию русской литературы, да и самого Гончарова (недаром автор помянул тут жену Пушкина) обличать негодяев-издателей. Эта ключевая фигура пьесы "друг" "поэта", который в лучших традициях Полежаева вылёживался в разных рэсторанах-забегаловках (по деньгам, так сказать и Сенька) и являет собой квинтэссенцию - срамоту поэта, ярко выраженную в его друге-глиномесе-кирпичнике Штольце В. М-да... таких друзей, как говорится... ну да что уж... каков литератор...

317706  2014-09-26 14:56:34
Литпресгрупп-ассортимент
- надо признать, что Валерий Куклин, явившийся прототипом своего героя Штольца глиномеса-кирпичника, несколько пошатнул мир издателей-паразитов, и как бы продолжил традицию русской литературы, да и самого Гончарова (недаром автор помянул тут жену Пушкина) обличать негодяев-издателей. Эта ключевая фигура пьесы "друг" "поэта", который в лучших традициях Полежаева вылёживался в разных рэсторанах-забегаловках (по деньгам, так сказать и Сенька) и являет собой квинтэссенцию - срамоту поэта, ярко выраженную в его друге-глиномесе-кирпичнике Штольце В. М-да... таких друзей, как говорится... ну да что уж... каков литератор...

317708  2014-09-26 16:05:23
Воложин
- Куклину.

Что-то вспомнилось http://www.pereplet.ru/volozhin/18.html#18 и ваше: ╚Вотэтода! А я и не допёр╩. Так вы, выходит так и не допёрли, написав в 317659: ╚все мы вышли из ╚Шинели╩ Н. Гоголя╩.

Вы ж, согласно обещанию допереть, теперь не должны б были произносить эту ошибочную знаменитую цитату.

317718  2014-09-27 11:39:39
Куклин - Воложину
- Допер - это не значит, что перестроился. Ну, не люблю я книжной макулатуры. А вот опять засел за Чехова - и не могу оторваться. Потом поделюсь впечатлениями.

Что до ваших статей

317719  2014-09-27 12:07:36
Куклин - Воложину
- Ткнул не туда пальцем - вы недописанное вылетело в эфир. Продолжаю.

Ваши статьи о Шолохове и Островском звучат, как статьи о себе любимом. Поэтому они не пришлись мне по душе. На мой вопрос о вашем отношении к героям этих произведений там нет ответа. Слишком много наукоумия и слишком мало внимания к живым людям. Словно вы и в туалет не ходите и не знаете, как болит нарывающий от заусеницы палец. Ваши тексты уместны при анализепроизвеждений современных авторов в стиле фэнтэзи, но не при анализе мастеров критического и социалистического реализма. Я могу, конечно, и ошибаться, но, мне кажется, это так. Литературоведение современное совершенно оторвалось от жизни и от традиционной литературы, перешло в разрядж искусства ради искусства, породило кучу автором высокоумных и на фиг никому не нужных статей о том, что искусство вечно и должно быть таким-то и таким-то, строго по очерченным литературоведами канонам, а если оно не такое - то оно и не искусство. Между тем, на мой взгляд, искусство просто должно быть. И быть должен честным. Тот рыжий немец, за которым скачет с шашкой наголо Григорий Мелехов, - образ более значительный для меня, чем вся ваша статья о Шолохове. А вы его не увидели. И не увидели, чт о такое предосеняя страда на Дону - лучшее из всех описаний этого действа в мировой литературе. НЕ обратили внимания на то, как по мере развития действия и удлинения романа упрощается стиль автора и уплощаются образы новых героев, как литературный гений разрешал проблему противоречия требований партийного руководства СССР и правды жизни в период Гражданской войны.

Я думал, что хоть у вас найду ответы на свои вопросы о Шолохове и Островском. Оказалось, фиг мне, сам должен разбираться в том, например, почему начало "Как закалялась сталь" столь отлично от его окончания, являющегося фактически катарсисом романа. У Сердюченко я ответа на этот вопрос не нашел, а при беседе с ним на эту тему я услышал и вовсе одни хохмы и шуточки, но не ясный ответ. В Литинституте нам вообще не читали на лекциях об Н. Островском ничего умного, долдонили по верхам - понятно для малограмотных поэтов Северного Кавказа, крышуемых маршалом от литературы Расулом Гамзатовым.

Потому что наблюдается парадокс: два самых значительных в советской литературе произведения так и не имеют честно и добросовестного продолжения в области литературной критики и литературоведения у себя на Родине, не проанализированы по-настоящему - и именно потому оказались именно в России и странах СНГ вымараны из сознания молодого поколения. А это, просите меня, преступление, совершенное критиками и литературоведами против своего народа.

317725  2014-09-27 23:12:47
Воложин
- Куклину.

Я, наверно, должен извиниться. Вы просили: ╚ваши суждения о╩. А я не подумал, что мои суждения (популяризация теории художественности по Выготскому) слишком отличаются от желания людей вычитать у критика И дал адреса. Надо было вас отговорить.

Ещё. Вы неправильно применили слово ╚катарсис╩. Воспринимаю это как упрёк мне. Я не смог донести до вас, что это такое по Выготскому (есть иные его понимания). Но вы меня простите. Просто по-человечески. Я настолько часто объясняю, что это такое, что, наверно, потерял ощущение доходчивости моих слов.

Наконец, по-моему, вы ощибаетесь в причине, почему ╚вымараны из сознания молодого поколения╩. Капитализм же. Вот причина. А я не виноватая я.

Русский переплет

Copyright (c) "Русский переплет"

Rambler's Top100