* * *
В черном свете ближний свет
дальних далей: из-за гор
едет-едет - не свистит, а наедет -
ай, не тот!
Няня, няня, прочь поди...
Нет, сперва открой окно:
надышали-то - дитя
вон без глазу, без семи
пядей ладится тишком
про несбыточную речь
небылое лопотать.
Где топор-наш-кладенец? -
не снести ей головы...
Воспоможем, упасем -
нам была бы только честь.
...А теперь открой окно
на помин ее души.
До чего ж была коса
несметливая сажень:
ни под камень через пень,
ни к селу, как снег с горы...
Вот тебе и результат:
боком вышла в огород
бузиной глаза залить
голова садовая.
Вот тебе и оборот
дорогой наличности,
вот тебе и юрьев день
по воде и надвое:
бойся, кайся и плодись,
и ни в зуб, ни на людях,
ни гу-гу наперекор -
серый волк под горой,
в поле, воин, в яровом,
рукам воли не давай,
в лебеде на берегу,
во калашном во ряду
нашей хаты на краю
свою волю не являй,
не ходи на тот конец без отпущения,
лопоухих бесед не отлынивай,
на четыре стороны не поглядывай,
в пятый угол не лети ясным соколом,
а не то лишим гражданского пафоса
гордого, человеческого в пыль обращения.
* * *
Потрошки дрожат завесой
небородные.
Кушай, кушай, человечек,
ледяное, кровное.
Жить бы, говори, да жить
в этом заповеданном -
зубками поигрывать,
глазками почмокивать
в мире этих видимых,
явленных, приступчивых
сочетаний, управлений
и цветов петуний,
и цветов гортензий,
и девиц немолчных,
и всего, что брызжется,
в облаке намокнув,
лает и кусает и в дом не пускает -
вертушистым тельцем
под ногами крутится:
я твоя кровиночка,
я твоя невеста,
я твой хвост пушистый,
ни за что подвешенный,
я большая побегушка
и луженая кастрюлька,
заковычка, закорючка,
угорелая зверушка -
за меня ответствуешь.
А ты у нас умный...
Вот какой ты, значит...
Конному не пеший,
вот такой вот зрячий,
вороной, как пепел,
по ночам добытчик,
по морозу рубщик,
как огонь вчерашний -
лютый, на разрыве
чуточку жемчужный,
нервный и домашний,
бедный, бедный, бедный...
А какой ты утром? -
* * *
Страх-заступник так бечевкой
наши заячьи пожитки
перехватывает, чтобы
злые орды поднебесья
не когтили, и волчицы
не стелились нашим следом,
лютый людин не алкал,
чтоб не выследить тотчас нас по зеркальцу,
по пушистому исподу еле живому,
по открытому месту не прицелиться.
* * *
Алкозавистник,
змей-венценосный-горынович
наложил на красавицу лапы,
чешуей расцарапал личико:
- Любо ли тебе со мной, девица?
по сердцу ль игра, цветочек аленький?
Девочка-кровиночка - очи на закат:
- Где растет тот, матушка, божий сад?
В том саду июль-золотой жучок
подставляет солнышку наливной бочок,
белокрылых бабочек, цветов - тьма,
тишина слезою кукушечьей...
- Эка скука... Не то у нас:
прятки-салки-жмурочки, кутерьма,
всеутешные выплясы,
а шипы-копытца, клыки-рога -
это чтоб с исподу, наверняка
прозревать тебя, душу выяв.
...А в саду том - порядки узкие:
все одним мирком, кроткие...
Безухабно там, бело-буднично,
санаторно.
Ты ко мне, дочь моя, за меня
укрепляйся, жена моя -
все одно через стену жить,
все с горынычем:
кого страх нанес - того и дари...
Ужель рылом-то
не пригожи? ужели брезгуешь?
Вот спалим ледяную кожу-то -
станешь нам служить королевишной,
нам, живучим, тыщеголовым
чудищам-человечищам.
* * *
...потому что еще на земле...
Что же, пока поверх -
не внимаем? не сознаемся? -
ведь не весь же ушел, не весь
воспротивился нам, отперся
от знакомства, утек из рук -
ой какая тонкая струечка! -
не развяжется, пусть хоть рупь,
да приймет, добротой заручится...
Так и станет: ни в ни над
обретаться, а среди нас.
Так и будет - какой там дух! -
полуношничать-с-нами-полдничать:
нам ты сужен - свою беду
не застроивай, мы тут полные
сопричастники, как ни мри -
мы одно во все твои дни
окружение.
Самый дальний твой -
не достичь - предел
у нас вот он где.
* * *
... Зарождайся, уединясь
с небосводом слепым и спящим,
веки сращивай и обрящешь...
Что обрящешь? что зародится? -
Отлетают по небу птицы,
яроватых лун беснованье
изойдет - из каких скважин
свет прибудет, какие весны
расплетут золотые косы?
...Радость, радость большая
стережет у самого края -
берегов не достигнуть,
глазам неоглядна...
Безответное попущенье:
не сряжаться заново в гулянье,
разжигаясь на угощенье -
хочу быть владычицей разбитой,
столбовым ссыльничьим трактом
не ходить, шепотком, бликом,
ветерком даже не заняться...
Обернуться не хочу, прахом
прибрести, явно.
* * *
...и осталось оттого недоумение...
Стук в окно изо тьмы, из полночи:
- Вот такая вещь - бери! - неразменная,-
и бренчало что-то колокольчато,
опрокидывалось серебряно.
- Со своим добром бы хоть управиться...
...Вот и думаю: что тут кроется? -
стеклодувное яичко с начинкою?
бубен кожаный? упряжь конская?
лампный ли навесец, век не чищенный?
Непроглядно было, заснежено -
даже краешком не очиркнуло -
один звук жеребячий, радужный
в тонкогорлом ледяном кувшинчике.
* * *
Сожительница прихорашивается,
хвост-до-полу-соратница,
отделочница-смежница -
над ухом гребешок.
На маковке пилотка
из давнего Известия -
корабликом и галочкой,
а за окном снежок.
В ушах ее зеленый шум,
в ногах цветки блескучие-
щербатенькие венчики-
кладбищенский душок,
и на раздутом парусе:
Эй! Ухнем! - выдь и выкуси.
Да где ж? - ...вестимо-вЕдомо -
ОВАМО, где ж еще .
____
У нее рога кольчаты,
зенки праздны,
нутро не сношено,
сиволапая длинная выходка
через весь через калинов через чертов мост.
Не стриги меня ушами,
не копай копытом тертым,
не грызи мой сук зеленый,
не подпрыгивай на мне
ни снаружи, ни во сне.
Уж я тебе угожу-укокошу -
в самую кику, во кокуй твой сорочий,
волосник тебе весь повыщиплю,
весь народный головной убор русских женщин .
Скатный жемчуг так и раскатится,
голосочек по лесам раскукуется -
встанешь молоком облитая,
что березушка... ротозеишна,
дщерь комарна, княжна таракановна.
...Козота-козля вприскок -
и в козюлю, в змеюню горынную...
Тут конец подкатил - личность затейная,
кащей-берендей самоделишный:
ни иглы в скорлупе, ни на дубе ларчика,
лишь живот костяной, неподатливый.
- Ну, козища, русалища русохвостая,
воротись к лесу передом, ко мне -
...клочки, клочки по заулочкам,
во жгуты начельник завивается...
_____
Прихорашивается, малярит,
новые наладила уборы -
вот бабень-созвездие стожары! -
из лоскутиков узорцы составляет.
Чу, рога трубят козьи по боку -
где шесток?.. сады идут вишневые,
идут-гудут, булатные,
топочут, хороводятся,
тихохонько-тихохонько
хотят меня зарезати,
на шейку вяжут камушек -
и ну через костер...
- Аленушка! - Иванушка?..
...и ноги в руки.
Жаль:
здесь такие зеленые долы -
улетаю на крыльях ветра -
здесь такие плечистые горы,
здесь такие речистые реки,
здесь такое раскинулось море
мирной жизни и ей соответствующих
уложений на поле брани...
(Не смотрите: все бы ей плакаться -
сказочка без конца нехорошая
пестреньким платочком провожается,
а сама огневушкою вертится,
с возу не падет, в воду не хоронится,
украшается все , кажется, продолжается -
вот она и... потому глупая.)
* * *
Как-то в горле пересохло,
и пошла такая пляска,
что рука-моя-владыка -
та, что ближе - прямо с тела
сорвалась и камнем в воду,
и не в бровь, а прямо в сердце,
и гадючьими перстами
шевелит, с души воротит:
спи-усни, шипит, навеки
под змеиным крылышком,
спи-усни, шипит, согрейся -
тут тебе и крышечка,
крошечка-хаврошечка,
золотое зернышко,
щебетуха щиплая,
щекотун за шиворот -
тут тебе по щепетам,
тут тебя в защелия
щучьи - сомкнись, язвица,
ссохнись щепкою.
* * *
Неизреченно. Ибо не речью, а
деревом, глиной, водою, камнем,
костью, воздухом, кровью, жилой,
а дальше - настоль нетленным,
что будучи изреченным,
разговоренным - тотчас престанет,
сотрется, разворожится.
* * *
- промедление жизни подобно -
Кто-то мнется на морозе
в тапочках растоптанных,
на веселом гульбище
сквозь огонь попрыгивает:
ай люли мой лель -
каждый пятый снегуркою...
Нам ли плакать-тужить - воротится
холодами. Давай-ка, рыбоньки,
не скучать, не глядеть задрыгами
дней суровых - похорохоримся,
дряхлым соколам взобьем перышки,
каждой твари по паре песенок -
особливо тому, с красной холкою,
употелому Яриле-свет-солнышку.
Отдохни, отец, покуда не вспенились,
над кострами лётая, не аукнулись
в медный лоб под твоими березами -
иль скворешенку не покинули,
всю в помете крутом, обживчивом:
- Прости-прощай, родный батюшка,
мы твои питомцы безуглые,
убываем в открытое плаванье,
очень-очень было... благодарствуйте...
бесподобенно, продолжательно -
уж такой на памятку подарочек! -
как соловушке лето, так и нам безотлучные
будут помниться заботы-ваши-суеты,
милость безответная, неминучее
добросердие родителево жаркое.
* * *
Лед за окном, ледовитый сон.
Слушай! слушай! -
Не прокричит ли стриж,
ласточка вороная
паклю разворошит,
гнездышко обновляя.
Камень, ель -
твердые знаки:
моховая цвель и
смоляная накипь.
Слушай.
Бледный разбег воды
...дней цветок...
зеленей и выше,
даже в пустом бреду... бору...
...раскрылся каждый...
нет такой тишины,
...любви и ласки...
не раздобыть -
...жажда...
не слышу...
( Какой блаженный в наше время перевод
слов - на ветер, на розы и лилии :
В сияньи теплых майских дней
Цветок раскрылся каждый,
Во мне тогда проснулась
Любви и ласки жажда...
+ музыка и + второй куплет -
Л И Р И К А . )
* * *
В тени миров чуть теплые, живые
другие пробиваются и знаки
вычерчивают твердые.
...и лес шумит под сенью зол -
и вот сомкнется,
и вот насквозь прожалит ржа -
не отодрать, когда пронзен -
и продолжаешься,
и не прервешься...
а ведь какие твердые, от жизни
освобождающие огненные знаки
преподаны...
помалу, помаленьку...
само пойдет...
помедлим...
пусть не нами...
март 2000
