|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
|
Новое на страницах О'ХАЙ! |
|
|
|
Поляков Юрий. |
|
|
Козленок в молоке. Именно этот роман (а не последний), как я подозреваю, являет собой то самое "главненькое", о котором писал автор, вкладывая свои слова в уста Анки, дочери руководителя Союза писателей СССР. Пытаясь реконструировать изначальный замысел, я пришел к выводу, что Поляков ставил перед собой задачу создать нечто подобное книге Валентина Катаева "Алмазный мой венец". В "Козленке" описывается писательская организация семидесятых годов. С Катаевскими временами, конечно же, никакого сравнения. Шота пили, шота ели, Шота Руставели┘ Особенно любовно в романе воссозданы с точностью до квадратного сантиметра расписанные руками знаменитостей стены ресторана в Центральном Доме Литераторов. Меня невольно потянуло туда, чтобы почувствовать тот самый дух. Духа нет - пустые столики, кроме моей жены и официанта никого на весь ресторан. Распалась связь времен! В своем произведении автор раскрывает нам тайну (ныне полностью обесцененную) издания в бумаге книжек в ту эпоху. Для опубликования чего-либо автор, оказывается, поочередно сдавал всем заинтересованным лицам свою однокомнатную квартиру для встреч с любовницами. Плюс, конечно, извечное шампанское с теми же лицами в упомянутом ресторане. На таком фоне разворачивается роман главного героя с дочкой главы всех писателей шестой части суши. Спать с дочерью руководителя - это, оказывается, такой был основной метод вступления в Союз писателей. Фон романа вполне самоценный, ибо любовная история героя с Анкой мне не понравилась. В ней нет глубины, нет души. Страдания влюбленного писателя не убеждают. "Не верю!" - не преминул бы сказать Станиславский, взойди он из гроба и прочитай "Козленка". Под легендарным именем "Анка" (такая же эксплуатация популярных имен, как в "Чапаев и Пустота" у Пелевина) автор выписал некую откровенную шлюху, мечту ночных видений подростка. И откуда тут могла взяться Большая Любовь, в существовании которой нас пытаются убедить. Ну, никакой возможности поверить автору на слово! И завершается история долгожданной встречей двух любящих (ли) сердец. Ну, сказка и только! Впрочем, я и не ждал от Полякова описания глубоких душевных переживаний. Он - не мастер интуитивной литературы. Ощущения, смакование ситуации, - будь то ресторан, постель, розыгрыш всего союза липовым молодым писателем, который представил на обсуждение вместо романа 500 листов чистой бумаги, ! ! ! ! - тут Поляков действительный мастер. Язык повествования замечательный, красочный, образный. Начинающим писателям есть чему поучиться. По ходу развития сюжета Поляков делает вставочки с анализом качества той или иной своей фразы, помечает в скобках как бы для себя: "запомнить это место". Большая часть моей рецензии посвящена критике произведения в довольно-таки резкой форме. Немудрено. Все мы имеем право ожидать большего от живого классика, включенного в школьную программу. Для кого иного и четверти от "Козленка" было бы достаточно, но ведь это-то "главненькое"!!! Ничто из последующего не сможет превзойти этого романа. Козленок" - верхняя точка творчества. Писательское сообщество страны заходящего Брежнева - это тема для эпопеи (как говаривал Леонид Леонов: "эпОпея из эпОпий"). Тема, которой выше трудно уже сыскать автору "Ста дней до приказа" и "ЧП районного масштаба". Впрочем, не его это вина, а, скорее, беда. Не было в семидесятые того литературного мира, который достался Валентину Катаеву. Что ж тут поделаешь?! Что имеем, тем и рады! Ведь любопытно почитать, какими щелями и дырами писатели продирались в литературу еще совсем недавно. Основное впечатление о литературном процессе тех лет, которое у меня осталось - такая дыра и грязь. Слава Богу, что те времена прошли! И спасибо Юрию Полякову, что донес до нас этот мир. Ибо кто же лучше знает всю подноготную, чем сам активный участник того процесса? Аминь! 30.03.1999 |
|
|
Пелевин Виктор. |
|
|
GENERATION "П"
Пелевин в очередной раз удивил. Эка он всегда навыдумывает! Заковыристо как! Это ж надо! Ну, да попробую разобраться по порядку. Тема? Этот роман являет собой одну из первых серьезных попыток (вот так и не более того) осмыслить ушедшие десятилетия, попытку осознать глубинную суть русской души, пережившей очередной крутой излом. Что же с нами было? Что с нами произошло? Такие вопросы уже ставились не раз и не два. После войны 1912 года, после поражения в Крымской войне, после 1917┘ Что с нами постоянно происходит? Что творится сейчас? Пелевин отвечает так: "серая страшноватость, в которой душа советского типа быстро догнивала и проваливалась внутрь самой себя". Пока еще мутновато звучит. Но уже есть что-то очень важное, что ему удалось схватить. Шутливый тон повествования, тем не менее, не снимает ряд моих недоуменных хмыков в некоторых местах. Таково следующее место: "И поневоле задумываешься об изначальном превосходстве западной пропаганды, в более широком смысле - о невозможности информационной конкуренции интровертного общества с экстравертным". Про запад справедливо замечено, что оно экстравертно, то есть объектно, направлено вовне (экономическая, финансовая, технологическая, политическая и военная экспансия). А про наше общество вовсе нельзя сказать, что оно интровертно. Различия в другом. Они (запад) - мыслительное общество, а мы - интуитивное (отсюда: "Москва - третий Рим┘", необоримая жажда коммунизма и прочие чисто интуитивные проявления). Но мы направлены также вовне: империю создали, вечно поделиться своими автоматами хотели с африканцами разными и пр. Что мне однозначно не понравилось в новом романе? Постоянные английские вкрапления в текст. И название GENERATION "П" вместо Поколение "П", как мне представляется, вовсе не является необходимо английским. Все же русская литература. Пока не имел возможности прочитать роман целиком. По этой причине не могу ничего сказать о композиции. Может быть, еще что-то добавлю к отзыву после его выхода в тираж. А пока только часть его доступна для чтения по адресу: |
|
|
Герцев Игорь. |
|
|
Пипы. Первое, что хочется сказать по поводу "Пип": язык у Герцева стал несравненно лучше, чем в рассказе "С днем рождения" (в том виде, в каком я читал его год назад, кажется). Однако канцеляризмы остались, трансформировавшись в безвредные штаммы. Периодически попадаются обороты вроде такого: "где тем оказалось несравненно уютнее". Было, стало, мог и прочие глаголы-связки, используемые в избытке, обычно раздражают. Но здесь лучше бы как раз использовать глагол попроще. Хотя бы так: "где им стало несравненно уютнее". Этот разбор предложения я предпринял для примера. Огрехов много, но их сам автор способен вычитать. Чтобы заметить слово "аквариум" сразу в двух соседних предложениях, не надо проводить глубокий анализ текста - только перечесть его и надо. А я перейду к главному. "Пипа Суринамская┘ Это такая тропическая лягушка (┘), она в зависимости от ситуации может раздуваться до огромных размеров, но, бывает, и лопается от натуги". Не подумайте, что я биолог. Нет, я процитировал Юрия Полякова, "Парижская любовь Кости Гуманкова", 1990 год. То же самое животное использовано для создания литературного образа девять лет назад. Надо сказать, весьма удачно получилось у Полякова. А у Герцева? Бывший офицер бредет по этой жизни в поисках работы. Он бедный и голодный. А параллельно счастливо существуют сытые на всем готовеньком зверушки. Только начала прорастать вроде как сюжетная вроде как линия, проповедь пошла, Стас, кажется, почувствовал себя Богом для сирых пип. Но сюжетная линия кончилась не начавшись. Что мы имеем в итоге? Любопытная история без сюжета про человека, который растит дома суринамских лягушек. И все. Как бы диагноз. Я обнаружил в творчестве Герцева явный (но скромных размеров) прогресс. Однако этого недостаточно, чтобы пройти хотя бы первый тур на конкурсе АРТ-ЛИТО. Если автор хотел, чтобы побольше народу рассказ прочитало, то цели добился. Я бы вряд ли добрался до "Пип" на страницах IP-CLUB-а. Желаю Игорю Герцеву через год выставиться с реальными шансами на успех. Для этого надо работать над собой и учиться у других авторов. |
