Все страхи последних лет за русскую литературу бродили около возможности современных писателей и поэтов быть изданными , когда тиражи даже литературных журналов упали до предельно низких отметок. С этого времени вошло в моду пророчит литературным журналам смерть, как уже чему-то допотопному. Заговорили вообще об отсутствии читательского интереса к современной литературе . Но стремительный отказ от чтения последовал после гигантского роста тиражей тех же самых журналов и, стало быть, интерес к литературе - в частности, потребность в чтение литературных журналов всего несколькими годами ранее были в России не бывало высоки. Так стремительно отвыкание от чтения не происходит и так дружно не перестают терять интерес - тем более ко всем литературным изданиям разом, как по команде.

На людей обрушилась бедность... Не стало денег на покупку книг и подписку журналов ... Бедность стремительно обратила отечественных читателей в однообразную армию мертвых душ : они живы и сегодня, все те, кто массово подписывался на литературные издания и для кого в советское время печатались стотысячными тиражами книги, но для современной литературы и книгоиздателей их уже нет. Они - мертвые души, мертвая зона. Это именно к ним и потерян сегодня всякий интерес. На всю Россию и для тысяч и тысяч библиотек, где журналы и книги еще доступны для чтения - лишь одна благотворительная программа фонда Сороса, то есть проявил интерес к вопиющей этой нужде один единственный человек, да тот и иностранец . Сама же бедность стала представляться как что-то порочное. Для бедных людей не издают, стало быть, не для бедных людей пишут - и уж тем более не о них, не о бедных . И вот есть литература, имеют место быть издательства и литературные журналы ; книжные магазины , а тем более лоток - это, понятно, не древо и не плоды книжности , их можно уподобить овощебазе, где яблочки современных романов выставляются на продажу - но отечественный читатель менее всего схож с покупателем, но и не только потому, что покупательная его способность стала ничтожной .

Вместе с тем именно на покупателя книги стали обращены в новейшее время все надежды, тогда как в советское время массовый-то читатель книг не покупал. Не покупал! Журналы и книги в обязательном порядке поступали в государственные библиотеки - в университетский, в школьные, в районные, областные, ведомственные, деревенские и все прочее. Покупателем было государство, наверное поэтому, и цена книги не была в советское время элитарной - была доступной, массовой . Это очень важно понять, чтоб представить происходящее теперь : все десятилетия был он, государственный читатель, но произошло то, что в нашей стране отменили в одночасье все социальные льготы, включая и эту - бесплатное чтение. Теперь за чтение надо платить. Покупатель книг, конечно, есть и читатель, однако это состоятельный человек, который приходит на книжный рынок прежде всего совершить покупку. Что это значит ? Как и всякий товар для всякого покупателя, книга на прилавке ценна тогда исключительно своим качеством (исполнения) и качествами (полезностью). Что книга стала товаром и что за ней приходит теперь в магазины не читатель, а прежде всего покупатель, заметно по ассортименту книжных магазинов : лидеры любого рейтинга продаж сегодня - различные книги по домоводству, садоводству, юриспруденции, энциклопедии по оружию или сексу, ну и все прочее, п о л е з н о е человеку в сугубо практической жизни.

Полиграфическое исполнение этой книжной продукции стало таким высоким, что привлечь читателя остается только ценой. И так как Россия сегодня - это страна очень богатых или очень бедных людей, то и полезная книга как товар сегодня имеет две цены и два исполнения - элитарное и массовое. Поезжайте в любой подмосковной электричке - идет офеня и наравне с китайскими батарейками за десять рублей нахваливает и какую-нибудь полезную книжонку за ту же десятку. Но с художественной литературой по электричкам, то есть в народ, уже почти не ходят. Даже сверхдешевое предложение художественного издания хотя бы по двадцать рублей не имеет спроса, не находит покупателя. Издательства, выпускающие художественную книгу, не нашли способа, чтоб удешевить ее издание до народного, массового. Иное дело - массовая литература - огромный оборот тиражей позволяет не стоять за ценой. Массовая книга никогда не будет иметь элитарную цену. Художественная книга может быть доступной и бедным, но имеет сегодня только элитарную цену. Возможно сказать, что издательства здесь уже сделали свой выбор : элитарный тираж, все более становящейся элитарной цена - и элитарный читатель.

Превращения читателя в покупателя, а книги - в товар, перерождает саму литературу. Есть продажа книг и спрос, а есть чтение книг и любовь : одно порождает - дельцов, другое - художников. Как на смену читателю является покупатель, так и на смену художнику является все явственней делец - тот, кто пишет на потребу, а на смену исследователям литературы и критикам - оценщики. Подписчики " Нового мира " или " Октября " - как и всякого литературного журнала хоть с каким-то художественными традициями - это ведь отнюдь не те состоятельные люди, которым незачем там что-то невзрачное на вид подписывать да еще и ходить, чтоб подешевле вышло, за журналами в редакцию, так как они заедут в супермаркет книжный на Мясницкой да и купят все в лучшем виде, чего только душа пожелает. Подписчик журналов - сегодняшний бедный человек, выкраивающий из скудных средств своих на подписку ради того журнала, который и полюбил-то давным-давно. Но даже читателя журналов выпихивает на обочину сегодня уже и сама наша нынешняя премиальная литература - та " современная русская словесность ", что мыслит свое существование только в контексте долларовых литературных премий и связанных с их раздачей шумихой, зрелищем, торжищем .

Когда коммерческие премии, то есть проплаченные с чьей-то коммерческой деятельности и вручаемые как игровой приз, учреждались одна за одной в России, считалось еще хорошим тоном объяснить их нужность литературе, но зачем нужны они обедневшему отечественному читателю - уже не объяснялось. Внедряли идею, что хороший поэт или писатель должны получать достойную награду за свой труд, как будто б только люди творческих профессий, как личные слуги при хозяевах, этого и достойны, ну а все чумазые и менее ценные пускай жуют свой рабский труд. Внедряли еще идею : увещевали что-то там о меценатстве, поминали наших Морозовых да Третьяковых... Однако ни одному даже взбалмошному сумасшедшему купцу на Руси в голову не могло прийти взять на содержание с десяток здоровых и взрослых людей , " творческую элиту ": если что строилось и делалось, то для тысяч и тысяч людей, для их пользы и передавалось в общественное достояние . Бедность есть и среди литераторов, да еще какая! Но тогда помогайте же самым бедным - тем писателям и поэтам, которые по старости или еще как, нуждаются в лечении, а то и в еде. И в том же духе - де, премии привлекут к литературе внимание читательское, породят почти массовый спрос на художественные произведения, удостоенные премий... Но внимание ведь рассеялось у тех читателей, а сама их жизнь рассеялась - или не замечали, не понимали ? Не слышно о массовых тиражах букеровских и всех прочих лауреатов - их нету. Лауреатов премии Аполлона Григорьева, с уставным капиталом в тридцать тысяч долларов, как издавало, так и до сих пор издает элитарное издательство элитарным тиражом в тыщу штук. Какая и кому от этого польза ? Помахивая высоко и далеко бунчуком из долларов, благодеи наши литературные, конечно, пробуждают внимание миллионов бывших отечественных читателей - миллионов нынешних, живущих за чертой бедности - ну а заманивают ореолом успеха покупателей, зазывая ведь именно что покупать... Но тех, кто покупают книги, почти не прельщает у нас отчего-то мнение " литературных экспертов " - они идут за очередью себе подобных и слушаются мнения себе подобных, то есть моду на художественную литературу как раз и оказалось в России невозможно привить. Спрос и у нас движется толпою, в толпе.

И вот в России - книжный голод . Такой же реальный, какой наступил бы в одночасье и с продовольствием, задерись сегодня цена на хлеб насущный до стоимости пирожного или торта. В любую городскую библиотеку - как вот за хлебом - ходят массово, записаны в списках по двадцать, а где и более тысяч, ну а в ней-то на всю эту громаду людей в читальном зале лежат по одному экземпляру журналы или тех крошек нет, ну разве это ни голод ? При том какой - именно оттого, что тысячи голодных до чтения глаз одним-то журналом не кормишь. Художественная литература - не хлеб насущный, могут возразить, но в жизнь советского человека чтение входило именно наравне с хлебушком, облагораживая его-то опрятную бедность, тогда как нынешняя бедность - унизительна, безнадежна, не имеет никакого морального оправдания. Иначе сказать, сегодня, если ты беден, то испытаешь унижение бедностью до конца и во всем - и тебе недоступным будет даже то духовное, что пищу дает душе. Еще могут возразить, да и возражают - нынешние благополучные циники - за все надо платить, а то выучили жить на всем готовом... Но библиотека, даже такая, какая необходима для образования не то, что взрослому человеку, а просто школьнику - это ни роскошь, хотя сегодня мало кто может обеспечить себя библиотекой, если не воспользуется готовой, государственной . Однако библиотечные фонды последние годы не обновляются. Российские библиотеки , с их голодом , оказались нужны опять же только американской благотворительной миссии , фонду Соросу, и так у нас с голодающими отчего-то всегда : должен кто-то посторонний сжалится .

Тут бы я хотел начать писать по следам своей поездки недавней в город Воронеж, так как в памяти еще много живых подробностей, но побывши за последние годы во многих провинциальных городах могу в общем найти отличие разве что в деталях, тогда как целое складывается в моем представлении без особенностей и различий.

В одной воронежской области триста библиотек, но с подпиской на журналы худо даже в центральных городских библиотеках. А в библиотеке Воронежского Государственного Университета литературных журналов не имеется вовсе. Я не говорю о книгах - книжные фонды обновляются только за счет частных дарений. Библиотекам разрешено подрабатывать на дополнительных услугах . Это не приносит существенных доходов, а главное , новые и новые платные услуги выставят за порог библиотек неимущих читателей - и библиотекари вообщем-то сознательно жертвуют возможным заработком ради людей. Университет добывает современную поэзию и прозу из литературных ресурсов Интернета, то есть имеют распространение все равно что самиздатовские распечатки публикаций из журналов, а в читальных залах библиотек города есть номера журналов, получаемые по соросовской благотворительной подписке ( Интернет-центры в российских университетах - тоже детище фонда Сороса ). Но все, что отсутствует в библиотеках, есть в книжных магазинах. Цены не приемлемы по тамошней жизни, но приобретать томики классиков по тридцать рублей и нужды нет : основной оборот художественной литературы происходит в распродажах блошиного книжного рынка. Распродается с рук все то же самое, но изданное массовыми тиражами в советские годы : бедные распродают свои библиотеки менее бедным по пятаку. Однотомное издание " Весь Пушкин " ценою в сто двадцать рублей по этой причине бесполезно и ненужно томиться в безлюдном книжном магазине. Серии современной прозы до Воронежа уже просто не дошли - изданное в Москве сюда почти не везут. Но и не было б смысла. Покупаются книги только по массовой цене. Покупатель, к тому же, теряется в авторах - за литературными именами и событиями давно никто не следит. Следят - в университете, в библиотеках, но при этом не имеют возможности приобрести книги полюбившихся современных авторов. Голод этот утоляет только периодика - а в случае с университетом, электронные версии тех же журналов в Интернете. Последний раз современные писатели бывали в Воронеже и вышли к своему читатели год назад : приезжали Анатолий Ким , Владимир Маканин и Светлана Василенко. Воронеж праздновал столетие со дня рождения Андрея Платонова. Ну и после - жди еще сто лет. Владимир Маканин отдал бесплатно для публикации свою повесть в местный " Воронежский курьер ". Теперь о Маканине говорят, это стало неслыханным событием . Но литературные странички есть почти в каждой воронежской газете. Они не являются путеводителем по литературе, а позволяют выйти к своему читателю своим же воронежским авторам. Воронежский литературный журнал " Подъем " - единственное местное издания с возможной всероссийской подпиской. Журнал выжил потому, стал " государственным предприятием " . Выходит без отставания в номерах, тиражом в тысячу экземпляров, цену имеет массовую, в десять рублей, однако публикациями текущими его тиража так и не удалось поднять. Значит ли это, что воронежскому читателю не интересны публикации нынешних авторов " Подъема "? Так или иначе, попытка его главного редактора привлечь этот интерес, задавая российский масштаб и вводя в контекст журнала актуальную прозу и критику, возмутила уже многих воронежских литераторов. Провинциальное местничество и столичное высокомерие ходят рука об руку. Литературным миркам оказываются еще и поэтому чужды интересы отечественного читателя, что они не живут общей художественной жизнью - и уже не хотят, оказывается, жить.

Все это картина выживания , но в его судорогах теплится и теплится духовная жизнь. Почва не оскудела - и это есть сама Россия, то есть вся русская наша провинция. И не только потому, что столичные нравы еще не привилась, так как провинциальная интеллигенция хоть и обнищала, да вот только не духом , а бедность и не могла стать презираемой как в Москве .... Там, в городах русской провинции, во-первых, немало настоящих подвижников, в которых сильна не дутая жабой гордость за всю Россию, а совестливость за свое малое, что пропасть да затеряться и способно без участия первее всего. Если в столице именами русских художников освящают уже казино, да и кажется, что все они, хоть и есть немало именных музеев, будто б только гостят в ней как на постоялом дворе, то в провинции именами писателей города, где они родились и жили, одушевлены : именем Толстого - Тула, Платонова и Бунина - Воронеж, Лескова - Орел.... Писатели же московские как бездомные - нету места у Булгакова, Платонова в Москве своего, но вот музей Платонова в Воронеже есть. Культура отношений с прошлым в провинции уже потому куда выше. Также и современная литература исследуются всерьез опять же только в провинции. Мало сказать исследуются : новейшая русская литература преподается в сотнях российских университетов, за каждым из которых стоит своя филологическая школа, свои подвижники - и студенчество. Это тысячи и тысячи молодых людей, выбравших себе призванием служение литературе, самое невыгодное по нынешнему времени. Нас убеждают в Москве, что современная проза и поэзия никому не нужны и нуждаются в премиальном и прочем имеджмейкерстве, тогда как она прочитывается и востребуется не где-нибудь, а по всей России в ее университетах и лицеях, и не кем-нибудь, а молодежью. Эта молодежь, которой тысячи и тысячи по всей России - наш нынешний, но и будущий читатель. И главное : при совершенном отсутствии своих журналов да издательств, вокруг которых могла б закружиться ярмаркой литературная жизнь, люди готовы жить просто чтением и массовый читатель в провинции поныне - это не покупатель с лотков, а посетитель государственных библиотек.

Наш читатель - в России, но мы о нем забыли. Ощущение забытости - самое острое. Можно сказать так : вот заботилось обо всем государство, но не стало его заботы и смотрите, все обрушилось и только заморский благодетель собирает кое-как эти куски. Но не значит ли - что будь это благотворительный иностранный фонд или родимое государство, а на пространстве, подобном нашему, все равно придется собирать куски-то в целое, а сами по себе никогда не соберутся ? Покупатель и читатель до тех пор не станут в России хоть сколько-то общим лицом, пока государство не покроет те расходы, вложенные в цену книг, что образуются из-за наших российских пространств. От Камчатки до Брянска - все живут русские люди. Но пора-то понять, что забота государства о том же бесплатном чтении в прошлом была вовсе не одним из завоеваний пресловутого социализма... Или не понимаем аж до сих : в России то, в чем нуждается в любом ее глухом углу каждый человек - тепло, хлеб, чтение, связь - любую копеечку покроет свинчаткой расстояний. И где ж справедливость : почему урожденные подальше от Москвы должны за копейки лишь воду хлебать из собственных колодцев ?

И вот о книге, о чтении - она в России, если нам дорог человек, иметь должна одну доступную справедливую цену, а это значит, что или снабжение ею должно быть центральным или издание - местным. Но последнее невозможно, потому что никакое провинциальное издательство не окупит расходов с местных продаж. Окупают расходы массовый тираж или элитарная цена, в провинции одинаково провальные, из-за чего и разорилось множество провинциальных издательств, даже на поле массовой литературы не выдержавши соревнования с оборотистыми столичными издательскими монстрами. И потому пусть будет книжный рынок, где каждому свое - со своими ценами и тиражами - но пусть будет хоть несколько тех же самых книжек в библиотеке , чтобы прочесть мог каждый человек, если не в состоянии купить.

Выбор покупателя - не мерило всему. Есть еще и выбор читателя. Тотальная советская цензура когда-то запрещала литературу именно за обращенность к людям и к их реальной жизни, но теперь правду о происходящем в России скрывают по доброй воле сама наша литература, производя на свет Божий некую мыльную радужную словесность, мало имеющую общего с нынешней реальностью, современностью. Независимость коммерческая от государства как возможность получать дополнительный доход - она теперь для многих сладка. Но за тем не следует независимости подлинной, то есть в суждениях, а подчас напротив, здесь перечить существующему режиму или порядку вещей боятся уже потому, чтоб не вспугнуть собственного благополучного существования, да еще и возможные подачки от нуворишей и от власти .

А наше необъятное и нелегкое для жизни отечество от людей требует почти бескорыстного служения, так что не одно государство всюду платит, но люди отплачивают ему с лихвой, а где-то и обычные жизнь, труд - просто подвиг. Отечественная литература также требует, по-моему, бескорыстия от художников, ну а русская жизнь и люди - правды, соучастия . Русский человек не останется в долгу. Россия отплачивала за все это чистым золотом : любовью к своей литературе , новыми и новыми неповторимыми талантами .

Олег Павлов

Март 2000

Проголосуйте за это произведение

Copyright (c) "Русский переплет"