Именно такой подзаголовок просится к роману
Давида Шехтера "В краю чужом". Это роман-самопознание: история поиска
множеством советских евреев единого духовного знаменателя, их обретения и
потери на этом пути.
Советское шестидесятничество стало уже
главой российской истории. Его пламенные комбатанты, "дети Арбата"
превратились в дедов, почтенных мэтров и увлеченно вспоминают славную
антисоветскую молодость -
- и битвы, где вместе рубились они.
Венцом этих воспоминаний можно назвать
двухтомную хрестоматию "Самиздат века", изданную громадным тиражом по
обе стороны океана. О советском диссидентстве написаны книги, защищены
диссертации, оно исследовано вдоль и поперек. И все-таки одна его составляющая
осталась без летописцев. Это "отказничество". Абсолютное диссидентское
большинство мечтало о превращении советской империи в какую-то умозрительную Russland с памятниками Михаилу Булгакову и Мандельштаму на каждой
городской площади, но были среди них и такие, кто от советской власти
вообще ничего не требовал, кроме
единственного: чтобы их отпустили на историческую родину. Речь идет о тех, кто
предпочел абстрактной антисоветской говорильне возвращение к собственным
национальным богам. "Я - религиозный
еврей, - заявляет один из персонажей романа. - Хочу спокойно верить и соблюдать заповеди. В моем доме, в домах моих
друзей нет и не будет места антисоветизму, всякой <диссиде>. Читатели моего
поколения помнят, какое изумление вызывали вот эти, неизвестно откуда взявшиеся
неофиты Талмуда и Торы в культурных собраниях Москвы, Одессы, Львова, Харькова,
Кишинева, Томска, далее везде. Основная часть советской "диссиды" их
попросту не понимала. Еще большие
попреки приходилось им выслушивать от самих евреев, худо-бедно прикрепившихся к
распределителю советских благ и не желавших для себя иной судьбы. Линия разлома
сплошь и рядом проходила по семейной территории и сопровождалась анафемами с обеих
сторон:
"Родители - проблема почище ГБ. Больное
поколение! Воспитанники Виссарионыча. Собственной тени боятся. Где-то я их
понимаю - выросли с чемоданчиком теплого белья под кроватью".
Вот об этой-то вечной коллизии "отцов и
детей", неожиданно обострившейся в среде советского еврейства 70-80-х
годов, и написал Давид Шехтер свою книгу. Причем предупредил, что не намерен
ничего мелодраматизировать, поскольку абсолютное большинство событий и
персонажей романа документально:
"В этой книге нет ни одного придуманного
факта. Здесь все - правда, только правда. Описанные события происходили в
Одессе и других городах Советского Союза в 1983 - 1987 годах. Имена и фамилии
действующих лиц в большинстве своем - подлинные. Только некоторые, по вполне
понятным причинам, изменены. Благодарение Всевышнему, почти все герои книги
сейчас в Израиле. Им, сумевшим через все испытания пронести веру предков, любовь
к Святой Земле, не сломавшимся, не предавшим - и, в конце концов, добравшимся
до Эрец-Израэль, посвящается эта книга".
Итак, место действия - советско-еврейский юг с
центром в Одессе. Автор погружает нас в мир мятущейся провинциальной
интеллигенции, взыскующей одновременно Американской хартии свобод, песен Beatle's и черта в ступе. До поры до времени герои
Шехтера движутся в этом общем диссидентском потоке, но постепенно образуют в
нем собственное еврейское крыло. Трудно удержаться от улыбки, когда читаешь, с
каких азов начинаются "уроки еврейского" на страницах романа: с
умения испечь мацу, изготовить мезузу и тому подобное. Но вот среди персонажей
появляется учитель иврита, они записываются в постоянные читатели "Израиля
сегодня" начинают общаться с молодыми активистками "Джойнта"
- повестка в КГБ становится неизбежной. Так что еврейская наука дается героям
Шехтера нелегко. Тот, кто знает Одессу 70-х годов изнутри, подтвердит, в какой
двойной вакуум попадали приверженцы этой романтической идеи. Вот признание
одного из сетевых читателей романа (приводим в формате электронного файла,
чтобы было интереснее):
Фима
- Sun Jul 29 13:24:19 2001
Я взахлеб прочитал
книгу Шехтера и жалею только об одном - ведь и я в те годы,
что он описывает, жил
в Одессе и крутился почти в тех же компаниях. Но вся эта
действительно
героическая борьба как-то прошла мимо меня - я ходил на тот же
киноклуб, что
описывает Шехтер, но ничего, кроме рассказов о Феллини не видел,
увлекался туризмом,
девушками - короче, сегодня мне действительно стыдно за
бессмысленно прожитые
годы. В особенности, когда теперь мне стало известно, что
рядом протекала
настоящая жизнь, и люди действительно делали большое дело.
Совершенно верно, - повторим мы вслед за
"Фимой". - Пока основная часть продвинутой одесской молодежи носилась
за тиражированными кумирами 70-х годов, другие отыскивали в этом шуме и гаме
собственное "дао".
Роман документален. С одной стороны, это хорошо. Это
привлекает к нему тех, кто, подобно "Фиме", знал некоторых, а, может,
и всех романных персонажей. С другой -
роману недостает романных обобщений. Характеров много, типов - нет. Катанчик,
Шломо, Сергей с супругой, бендеровская затворница Ида Нудель вызывают у читателя
интерес и сочувствие, однако, в общий поколенческий портрет их судьбы не
складываются. А ведь какой "одесский" или "еврейский"
Печорин просился на страницы из материала, собранного автором! Но на нет и суда
нет.
Роман Шехтера внутренне полемичен. Авторское
"Посвящение" адресовано только тем, кто сражался за выезд в
Эрец-Израиль, а не просто в любое заморское царство. Судя по всему, Давид
Шехтер патриот отчаянный, и лично я его за это уважаю. Когда в брежневские
времена евреев начали унижать пятой графой, мой друг, таксист Леня Снег, уехал
в Израиль, вступил в армию и сгорел в танке на Голанских высотах. А другой мой
вильнюсский друг, Яков Ф. тоже получил визу в Израиль, но задержался в Вене,
через некоторое время возник в Америке и по сей день процветает там в качестве
успешного программиста, пиша в свободное время статьи по еврейскому вопросу. У
первого из черепа давно растет колючий тамариск, а второй продолжает наслаждаться
вечнозелеными благами жизни и попутно агитировать за еврейскую идею. Со здравой
точки зрения первый поступил, как первобытный еврей, а второй - как мудрый галутник.
Но все равно, первый симпатичнее. А тебе, читатель?
Послесловие: Написать эту небольшую статью
автора побудила "переплетовская" рецензия В. Пригодича на очередной
бестселлер А. Солженицына "Двести лет вместе" - и сам этот бестселлер.
Автору показалась небезынтересной нравственно-психологическая позиция тех
русско-советских евреев, которые не захотели быть "вместе" и
предпочли унизительной мимикрии возвращение к своим изначальным пенатам и
богам.
ЕРДИТЫЕ
АЗЯТ
